Наталия Рощина - Обмануть себя

— С Вадимом или с другим мужчиной я желаю тебе счастья, того светлого и бесконечного счастья, которого ты заслуживаешь, — взяв Валю за руки, скороговоркой произнесла Марина.

— Спасибо. Тебе тоже, — высвобождая руки, сказала Валя. — Увидимся.

— Может быть, — одними губами прошептала ей вслед Марина.

Она подошла к огромному окну и увидела, как из салона вышла пара. То, как мужчина смотрел на свою спутницу, не оставляло сомнений в том, что он влюблен, влюблен так, как бывает только раз в жизни. Казалось, он дорожит каждым мгновением. Марина наблюдала за ними, пока сзади не раздался обычный вопрос посетителя: «Вы свободны?» — обернувшись, Марина улыбнулась и кивнула головой в знак согласия. Сегодня она была очень довольна собой. Ее последний день на работе отсчитывал время со сказочной быстротой. Удовлетворенные ее работой, женщины вставали с кресла, продолжая рассматривать свою новую стрижку в большом овальном зеркале. Они улыбались, излучая огромные порции положительной энергии, часть которых передавалась Марине. Она принимала это тепло, стараясь не думать, что уезжает от всего этого. Она только почувствовала в себе силы заниматься своим делом. Едва начала идти по жизни без постоянной поддержки, оглядывания назад. Марина автоматически поправила прическу — длинные светло-пепельные волосы снова сделали ее самой собой. Она вчера перекрасила их, понимая, что в ее положении этого делать нежелательно. Однако желание избавиться от ставших ненавистными ярких прядей было сильнее доводов рассудка. Марине хотелось приехать к Алисе такой, какой она была всегда. Необходимость иметь при себе иллюзию присутствия подруги отпадала — на долгие месяцы Алиса вынуждена будет находиться рядом. Прежде чем навсегда расстаться, она окружит ее заботой и вниманием. Скорее не ее, а того малыша, первое биение которого она услышала сегодня утром.

Проснувшись очень рано, она положила руку на практически плоский живот и мгновенно ощутила легкие толчки, словно защекотал кто-то осторожно. Боясь пошевелиться, она лежала и прислушивалась к этому необыкновенному состоянию. В какой-то момент она чуть не заплакала. Волна нежности, трогательной заботы нахлынула и тут же разбилась о вернувшееся трезвое чувство реальности. У нее нет и быть не может никаких чувств к этому ребенку!

Марина поднялась с постели и, надев халат, быстро зашла на кухню. Оперлась о стол, почувствовав легкое головокружение: слишком резко поднялась. Она посмотрела на серое небо за окном и усмехнулась. Обреченная улыбка не сделала лица веселым, светлым. Взгляд упал на маленький горшочек с цветущей фиалкой. «Нужно будет отдать ее тете Соне. Не оставлять же ее здесь. Одна она погибнет», — подумала Марина и решила сегодня же вечером зайти к соседям.

Они очень удивились, узнав о ее отъезде. Глаза Софьи Львовны буравили Марину в надежде услышать причину такого отчаянного поступка, но та была непреклонна. Она обещала Ляльке, что не поддастся уговорам тети Сони и ни под каким видом не выложит ей настоящую причину ее отъезда. Марина сдержала слово, но как же тяжело ей было видеть сдвинутые брови и обиженное лицо той, которая всегда оказывалась рядом в трудную минуту. Чувствуя, что совершает предательство по отношению к ней и Захару Борисовичу, Марина старалась в последние дни перед отъездом реже попадаться на глаза Зингерам. Она уходила на работу пораньше, а приходила затемно, отстаивая практически по две смены на ногах. Она не ощущала изматывающей усталости, будто желая в эти считанные дни показать все, на что она была способна. А может быть, потому, что скорее хотела приблизить момент расставания с прошлым — это стало навязчивой идеей, и на работе время летело незаметно. Однако Марина не могла изменить законов развития. Только почти через пять месяцев она получит полную свободу и возможность начать все заново. Пять месяцев ожидания появления ребенка, который будет носить фамилию Молчанова, воспитываться в его семье и никогда не узнает цены предательства его настоящей матери. Молодая женщина пыталась разобраться в том, что она чувствует, но явно не находила в душе ничего похожего на раскаяние.

Марина встряхнула головой, оперлась о спинку высокого кресла: да, пора заканчивать с работой, пока внимательные коллеги не докопались до истинной причины ее неожиданного отъезда. Хозяйка салона бросала на Марину расстроенные взгляды. Терять такого работника было обидно, но всегда такая мягкая, покладистая, Марина была непреклонна, когда сообщила о своем решении уйти с работы. Ничто не могло заставить ее передумать.