Тереза Ромейн - Исполнение желаний

Хавьер поспешил увести кузину в сторону, подальше от прочей публики, поскольку добиться ее согласия на участие в представлении можно было, лишь применив тяжелую артиллерию. Когда Хавьер на ухо изложил ей суть задуманного, Джейн, побледнев, решительно мотнула головой.

– Ты сошел с ума, Хавьер, – громко заявила она графу.

– Осторожнее со словами, кузина, безумие – болезнь родовая, – радостно возразил он и с утроенной энергией принялся уговаривать Джейн ему подыграть.

Наконец, она согласилась. Хавьер нашел взглядом Луизу и, к своему удовольствию, увидел, что она смеется, вежливо прикрыв рукой рот.

– Богиня, марш купаться, – сказал Хавьер, обращаясь к Джейн. – Не хотите ли воспользоваться котлом? Я позабочусь о том, чтобы он опустел.

– Ты сумасшедший, – с обреченной уверенностью сообщила Джейн и вышла на пятачок перед очагом. Пол в беседке был выложен гранитной плиткой. – Да, ну и холодрыга тут у вас. – Мисс Тиндалл вздохнула. – Придется принять ванну, чтобы согреться. – Она вяло принялась изображать купание. – Я богиня, так-то вот, и надеюсь, никто за мной не подглядывает, когда я принимаю ванну. Вот сейчас я намыливаю руки. Я люблю охотиться. Я надеюсь, никто тут не ходит. Мне так хорошо на этом холодном полу – я хотела сказать, в этой теплой ванне. Ля-ля-ля.

– Никогда не слышала худшего пения, – громко прокомментировала происходящее леди Ирвинг. – Я надеюсь, она изображает Жан-Поля Марата, и Хавьер сейчас придет и ее убьет.

– Тетя, как вы можете такое говорить? – в притворном потрясении сказала Луиза. – Что за странное предположение? Она же сказала, что она – богиня, коей Марат определенно не являлся.

– Елена Троянская! – взвизгнула леди Аллингем, радостно потирая пухлые руки.

– Она тоже не была богиней, – сквозь зубы процедила Джейн. – А я – богиня. Ля-ля-ля.

– Елена была богиней красоты, – вступился за леди Аллингем лорд Киркпатрик. Он повернул голову так, чтобы окружающие могли полюбоваться его точеным профилем. Видит бог, этот юноша всерьез возомнил себя Байроном.

Как бы там ни было, гости были достаточно заинтригованы. Это означало, что настало время выхода Хавьера. Он сделал глубокий вдох и приготовился выставить себя идиотом.

– Если уж строго придерживаться правил, ты не должна издавать ни звука во время представления, Джейн, – с укором произнес граф из-за готической колонны, украшавшей беседку.

Мисс Тиндалл закатила глаза и продолжила свою песню, но на этот раз беззвучно, лишь по-рыбьи открывая рот. Если Хавьер правильно прочел по губам то, что она говорила, то Джейн можно было назвать большим знатоком бранных слов.

Все, теперь точно пора.

Хавьер вышел из арки, прижимая руку к плечу, словно придерживая колчан со стрелами. Сделав вид, что увидел Джейн, остановился, вытаращил глаза и широко открыл рот.

– Хавьер, на сцене для вас нет будущего! – выкрикнула леди Ирвинг. – Вы больше похожи на полоумного, чем на влюбленного.

– Не вижу разницы, миледи, – откликнулся Локвуд.

Хавьер бросил на кузена быстрый взгляд, после чего вновь уставился на мисс Тиндалл с тем же ошалелым выражением лица. Та, как ни в чем ни бывало, продолжала намыливаться невидимой губкой. Спустя пару секунд она повернула голову и замерла, увидев Хавьера. Прищурившись, Джейн распрямила свой тонкий стан с истинно королевской грацией. Она даже стала казаться выше ростом. С надменным презрением она ткнула в графа указательным пальцем.

Ни дать, ни взять, негодующая богиня.

Хавьер схватил себя за горло, а Джейн, кивнув ему свысока, медленно начала разворачиваться к нему спиной. Граф затопал ногами и поднес сложенные рупором ладони к губам, беззвучно крича о помощи.

Джейн резко повернулась к нему лицом и вновь наставила на него указующий перст. Ее лицо побелело от ярости, глаза метали гневные искры. Джейн очень убедительно изобразила богиню, готовую покарать смертного за неповиновение.

– Вот это – актриса, – сказала леди Ирвинг. – В самом лучшем смысле этого слова.

– Молодец, Джейн, – вторила ей миссис Тиндалл, размахивая кружкой. – На тебя прямо страшно смотреть.

И ни единого комплимента в адрес Хавьера. Ну, что же. Осталось продержаться еще чуть-чуть. Шарада почти разыграна.

Хавьер схватился за грудь, сорвал шляпу и бросил ее на пол. Каково это: задохнуться на глазах у всех этих людей, пялящихся на него? Он извивался, изображая агонию, вздрагивал, оседая, и, наконец, опустился на четвереньки и коснулся ладонями пола.