Джилл Шелвис - Запретное желание

На следующее утро Эмма проснулась от жужжания телефона, лежащего на прикроватной тумбочке. Взяв его в руки и увидев на дисплее номер Спенсера, она почувствовала, как губы сами собой расплываются в улыбке.

Да, Спенсер всегда заставлял ее улыбаться.

Они подружились на первом курсе университета в Колумбии. А когда Спенсера бросила девушка, стали любовниками. Их отношения нельзя было назвать серьезными. Они встречались, когда оба хотели этого, и так продолжалось на протяжении нескольких лет. Когда они встречались с другими, причем делал это в основном Спенсер, так как Эмме попросту никогда не хватало времени на встречи с мужчинами, они почти не виделись. Но в промежутках между серьезными отношениями встречались чаще. Когда же случались бурные расставания – к слову сказать, по-другому у Спенсера не получалось, – забыть о проблемах помогала постель.

В последний раз подобное случилось несколько лет назад, и сейчас Эмма хотела от Спенсера вовсе не этого. Ей хотелось оказаться в компании человека, который ее знал и принимал со всеми недостатками и странностями.

– Скажи, что ты не отменил поездку, – произнесла она.

– Вообще-то я уже приехал. Вчера поздно ночью. Хотел устроить тебе сюрприз.

– Что?

– С утра я уже прокатился по горам на велосипеде. Да еще под дождем. Это было потрясающе. Полагаю, ты, лентяйка, все еще в постели?

– Что значит – уже приехал? Ты здесь? – Эмма села на кровати, откинула с лица волосы и обвела взглядом свою детскую спальню, которая по-прежнему оставалась светлой и жизнерадостной. Господи, ей необходим кофе.

– Я тебя не вижу.

– Я на турбазе, принадлежащей компании «Уайлдер эдвенчерз». Знаешь такую?

Вообще-то Эмма на протяжении двух недель грезила об этой самой компании. Вернее, о мужчине, который ее возглавлял.

О Стоуне.

– Да, – промямлила Эмма. – Знаю. Но откуда она известна тебе?

– Мой помощник разузнал все о Вишфуле и его окрестностях и нашел эту компанию. Я всего в четырех или пяти милях от тебя и чувствую себя чудесно. Ты знала, что они могут организовать любое приключение, которое только пожелаешь? Это потрясающе и…

– Да. Я знакома с деятельностью этой компании, – ответила Эмма и зажмурилась. Ее лучший друг, время от времени превращавшийся в любовника, провел ночь на турбазе, о владельце которой она так много фантазировала в последнее время. Нет, чашка кофе тут не поможет. Необходим целый кофейник.

И, возможно, помощь психиатра.

– В любом случае на улице такой ливень, что дорога стала весьма коварной. Отец, случайно, не оставил тебе мощный джип, на котором ты могла бы за мной приехать?

Эмма выбралась из-под одеяла, прошлепала к окну и подняла жалюзи.

И действительно – дождь лил как из ведра. Огромные капли ударялись о землю и разлетались в стороны мириадами брызг. Эмма посмотрела на старый «Форд» отца и вздохнула.

Она справится.

– Да, у меня есть грузовик. Скоро буду.

Дождь немного стих, когда гонка Ника и Стоуна на горных велосипедах подходила к концу. Стоун катил впереди с большим отрывом, когда краем глаза заметил на подъездной алее грузовик дока Синклера.

Только вот за рулем сидел не он, а его дочь, высокомерная красотка, обладающая недюжинной выдержкой, крепкими уверенными руками и сладким голосом. Несказанно удивленный ее приездом, Стоун машинально притормозил, и в то же самое мгновение Ник пулей пролетел мимо него и пересек финишную черту.

Припарковав автомобиль, Эмма спрыгнула на землю и смерила Стоуна взглядом своих небесно-голубых глаз.

На протяжении последних нескольких дней Стоун старательно убеждал себя в том, что она не так уж горяча, как ему показалось.

Но теперь понял, что убеждал себя напрасно.

Во всяком случае, сейчас направлявшаяся к нему и источавшая раздражение Эмма казалась весьма горячей штучкой.

Сегодня на ней были изящные серые брюки и белая кофточка. Отсутствие халата позволяло Стоуну в полной мере насладиться видом соблазнительных изгибов ее стройного гибкого тела. Эмма обладала восхитительной грудью и бедрами, которых так не хватало знакомым Стоуну атлеткам. Его последняя любовница так сильно увлекалась совершенствованием собственного тела, что оно напрочь утратило присущую женщинам мягкость.

Доктор Эмма Синклер выглядела очень женственной и мягкой.

Ее распущенные золотисто-каштановые волосы развевались на ветру, а глаза глядели напряженно и не слишком дружелюбно.