София Каспари - Свидание у водопада

А про себя Роберт подумал: «Не верю, что она кого-нибудь могла убить. Но откуда мне знать? Красота еще никого не удерживала от злодеяний. Может, она преступница и сейчас, улучив момент, скрывается в моей семье, а я просто влюбленный кретин…»

От прикосновения матери он вздрогнул.

– Она наверняка ни в чем не виновата, – произнесла Эльсбета, словно прочитав мысли сына. – Интересно, есть ли у нее родственники? Люди, которые ее ищут. Что с ее родителями? Должна же быть у нее семья! Ты вообще спрашивал ее, как с ними можно связаться? Ни один человек не возникает из ниоткуда, особенно такие девушки, как Кларисса. Ты же видишь, что одета она не как пастушка.

Роберт отрицательно покачал головой:

– Об этом я толком с ней так и не поговорил. Она тут же закрывается и умолкает, твердя, что ничего не помнит.

– А что ты как врач можешь сказать? Возможно ли такое?

Роберт нахмурился:

– Я не знаю. Вскоре после того, как я ее обнаружил, у меня сложилось впечатление, что девушка страдает от потери памяти. По дороге сюда я полагал, что скоро узнаю, в чем дело, но потом что-то изменилось… Что-то произошло, но я, право, не понимаю.

«Кажется, она все помнит и знает что-то, чего не хочет рассказывать», – добавил он мысленно.

Эльсбета похлопала сына по руке:

– Думаю, ты просто должен дать ей время. – Она серьезно взглянула на него. – Уверена, что девушка пережила нечто ужасное. То, что заставляет человека молчать.

Вечером Роберт постучал в дверь комнатушки родителей, которую они предоставили гостье.

– Сеньорита Крамер? – осторожно позвал он.

– Да?

– Могу я войти?

– Конечно.

Когда Роберт вошел, Кларисса сидела на краю кровати. Девушка выглядела чудесно, несмотря на то что на ней было старое платье его матери, которое она немного перешила и отдала ей. Эльсбета была худощавой, но Кларисса – более изящной.

– Мы должны купить вам какую-нибудь новую одежду, – неуверенно произнес Роберт. Он хотел поговорить с ней о более важных вещах, но не знал, с чего начать.

Кларисса потупила взор. Длинные светлые волосы она завязала в узел на затылке. Несколько прядей выбились и спадали на лицо. Когда Кларисса подняла голову, Роберт заметил, что ее глаза еще голубее, чем раньше, с темным кантом у края радужки.

– Я тут подумал, Кларисса… Могу я вас называть просто Кларисса?

– Ну, разумеется. Можете меня так и называть, сеньор Метцлер.

– А вы не хотите называть меня Робертом?

– Если вы хотите.

Он ожидал, что девушка будет менее сдержанна, но для начала был готов довольствоваться и этим. Возможно, это всего лишь первый шаг.

– Ну, я тут подумал, – продолжил он, – может быть, нам вместе удастся выяснить, что с вами произошло. У вас ведь наверняка есть родители или родственники, которые с ума сходят, потому что…

– Нет!

Ответ прозвучал так резко, что заставил Роберта вздрогнуть.

– Но… но почему нет? – произнес он.

– Я…

Голос Клариссы сделался вдруг тихим. Она нервно теребила вышивку на рукаве платья. Ее сильное волнение прошло так же быстро, как и появилось.

– Думаю, мои родители умерли. Я точно не знаю, но… – Девушка внимательно взглянула на Роберта, подыскивая слова. – Возможно, это случилось не так давно, мне трудно говорить об этом и даже думать. Я…

Она так жалобно взглянула, что Роберт испугался. Он не хотел поставить Клариссу в неловкое положение. Он хотел ей лишь добра.

– Мне… очень жаль. Конечно, вы не должны говорить об этом, если не желаете. Я… я просто хотел вам помочь, я… – Он запнулся.

Роберт почувствовал себя таким глупым. Пока он подыскивал какие-то успокаивающие фразы, заметил легкий румянец на щеках Клариссы, любовался изгибом ее полных губ, грациозной осанкой, волосами, к которым ему сейчас так хотелось прикоснуться.

«Я влюбился в нее, – подумал Роберт, – я влюбился в женщину, о которой ничего не знаю».

Через неделю на ранчо Метцлеров неожиданно появились незнакомцы. Роберт и его отец Карл как раз работали во дворе, пытаясь починить плуг. Эльсбета и Кларисса хлопотали на летней открытой кухне позади дома. В последние дни девушка стала чуть разговорчивее, хотя, как заметил Роберт, для нее это было трудно. Но казалось, пребывание рядом с Эльсбетой идет ей на пользу. Женщины болтали на обычные для женщин темы. Лишь о семье не упоминали ни слова. Они экспериментировали с манго и папайей, маниокой, тыквой и бататом, пекли хлеб, придумывали овощные запеканки и сдабривали лимонад разными травами из сада Эльсбеты. В присутствии Эльсбеты Кларисса вела себя уже не так скованно. «Мать – добросердечная женщина, – подумал Роберт, – и я считаю так не только потому, что она меня родила».