Мейв Бинчи - Холодный зной

Мать скривила губы.

— Интересно, когда это ты пыталась сделать хоть что-то для кого-то, кроме себя? — произнесла она. Синьора отреагировала спокойно. С годами она стала намного выдержаннее. Затем мать сделала шаг назад.

— Входи, раз ты здесь, — сказала она снисходительно.

Синьора лишь частично узнала свой прежний дом. Кабинет, где хранилась посуда из хорошего фарфора и кое-что из серебра. На стене не висели картины, и не было книг в книжном шкафу. Большой телевизор занимал почти всю комнату, и на обеденном столе на железном подносе стояла бутылка с апельсиновым соком. В доме совсем не было цветов и вообще ничто не напоминало о радостях жизни. Мать не предложила ей сесть, и Синьора села за стол не спрашивая.

— Хочешь закурить прямо здесь?

— Нет, мама. Я никогда не курила.

— Откуда мне знать, что ты делаешь, а что нет?

— Ты права, мама, откуда? — Ее голос звучал спокойно и невозмутимо.

— Ты приехала домой или в отпуск, или как?

Все тем же спокойным тоном, сводившим ее мать с ума, она объяснила, что не собирается возвращаться жить домой, что нашла комнату и кое-какую работу. Она проигнорировала фырканье своей матери, когда та услышала, в каком районе находится эта комната. Потом она замолчала, ожидая реакции на все сказанное.

— И в итоге он тебя бросил, твой этот Марио, или как там его зовут?

— Ты прекрасно знаешь, как его звали, мама. Ты знакома с ним. Нет, он меня не бросал. Если бы он был жив, я бы до сих пор оставалась там. Он трагически погиб в аварии на горной дороге. Тогда-то я и решила уехать домой и жить в Ирландии. — Она снова замолчала.

— Я полагаю, местные жители не хотели, чтобы ты там оставалась. Тебя ведь некому было защитить, после того что случилось?

— Нет, ты не права. Они все желали мне только самого лучшего.

Мать снова хмыкнула. В комнате воцарилось молчание.

Мать заговорила первой:

— Итак, ты собираешься жить на окраине с этими неотесанными людьми, где полно безработных и криминала?

— Они очень добры ко мне, они дали мне крышу над головой. Мама, мы столько лет не общались. Я живу по-своему и уверена, у тебя тоже свой образ жизни. Вы ничего не хотели знать о моей жизни, поэтому я не хочу докучать тебе разговорами о себе. Но, возможно, теперь я смогу хотя бы навещать вас, и скажи мне, отец захочет видеть меня?

— О, ты можешь даже не думать об этом. Никто из нас не рад этому, и тебе это известно.

— Мне очень неприятно думать об этом. Я пыталась сблизиться с каждым из вас, писала письмо за письмом. Я ведь совсем ничего не знаю о своих шести племянницах и пяти племянниках. Я бы хотела, чтобы они тоже узнали, что я вернулась домой.

— Ну зато они не захотят иметь с тобой ничего общего. Или ты считаешь, что можешь вот так просто вернуться домой и вести себя так, как будто ничего не произошло? Ты для них посторонний человек. Посмотри на свою подругу Бренду, как многого она добилась в жизни. Любая мать гордилась бы такой дочерью.

— Но у тебя есть Хелен и Рита.

На этот раз последовало слабое фырканье, означающее, что они не вполне устраивают ее.

— Кстати, мама, мы могли бы иногда вместе обедать или ходить в город, чтобы попить чаю. И все-таки я хочу знать, могу ли я навестить отца?

Наступила тишина. На мать свалилось слишком много всего. Синьора не оставила своего адреса. Ее сестры все равно не поедут к ней. Она не чувствовала обиды. Перед ней сидела не та женщина, которая любила бы ее, беспокоилась бы о ней и волновалась за нее все эти годы.

Она поднялась, собираясь уходить.

— О, ты очень высокая и полна сил. Но ты уже не молода, так что не думай, что какой-нибудь мужчина в Дублине возьмет тебя в жены после всех твоих похождений.

— Нет, мама, я не строю планов на семейную жизнь. Я напишу тебе небольшое письмо или заеду повидаться через несколько недель.

— Недель?

— Да, и, может быть, привезу торт или вишневый пирог, и мы попьем чаю. Увидимся. И передай от меня самые теплые пожелания Хелен и Рите. Скажи, что я им тоже напишу.

Она ушла, не дав матери опомниться. Синьора знала, что она уже звонит кому-то из своих дочерей. Ничего более драматичного не случалось с ними за эти годы.

Ей не было грустно. Все эти чувства остались в прошлом. Главная задача сейчас — сохранить душевное спокойствие, внутреннюю силу и найти способ зарабатывать на жизнь. Она ни в коем случае не должна зависеть от семьи Салливан, несмотря на то что к ней очень хорошо там относятся. Она не должна становиться бременем для Бренды и Патрика и не может полностью надеяться на бутики, так как нет никаких гарантий, что они продадут изделия, которые она предлагает.