Сьюзен Мейер - Быть только твоей

Макс кивнул.

– Ну, я пойду, – нерешительно сказала Кейт.

Отчаянно захотелось побыть с ней еще хоть немного, узнать, как она жила, какой стала за эти восемь лет.

– А может, останешься, и еще что-нибудь обсудим?

Кейт приставила ладонь ко лбу, загораживая глаза от солнца.

– Нам действительно нужно кое о чем поговорить.

– Например, алименты. Я ведь не дал тебе ни цента за эти восемь лет. Наверное, должен тебе теперь целую кучу денег.

– Полагаю, я лишилась права на алименты после того, как сама ушла от тебя.

– Я так не думаю.

– Не беспокойся на этот счет.

– Я не беспокоюсь. Просто… Просто я… – Макс провел рукой по волосам. – Я хочу расспросить тебя о Трише: что она любит, кто из учителей ей больше нравится, какая еда у нее самая любимая. – А в глубине души ему хотелось наслаждаться звуками голоса Кейт.

– Она – обычная девочка. Что о ней можно сказать?

Макс повел Кейт к двери, ведущей в дом.

– Расскажи мне, когда у Триши появился первый зуб, каким было ее первое слово.

– Конечно.

Кейт снова охватило чувство вины. Макс, ни в чем не обвиняя, мягко дал понять, что пропустил такие важные события в жизни дочери. Можно ли сердиться на него за то, что ему хочется о них узнать? К тому же, это поможет ему сблизиться с дочерью, а также, возможно, удержит от попыток заполучить над ней опеку.

Разумеется, Кейт не собиралась налаживать с Максом дружбу, но, в любом случае, им теперь придется общаться друг с другом. Разговор поможет преодолеть ощущающуюся между ними неловкость.

Когда Кейт, войдя в дом, увидела, что в гостиной остался тот же интерьер, ее охватило сильное волнение. Может, Макс и не пожелал возиться с перестройкой выбранного когда-то Кейт камина из зеленого мрамора и перекладкой паркета. Но почему он не поменял мягкую мебель, хотя давно уже пора это сделать? А для чего сохранил купленные ею безделушки и картины?

– Принести чаю со льдом?

– Да, спасибо, – ответила Кейт, чувствуя ком в горле. Вспомнилось, как они с Максом впервые вошли в этот дом, в котором еще не было внутренней отделки. Они украшали это место по своему вкусу. Кейт провела ладонью по подлокотнику кресла из светлого дерева.

Макс, вернувшись с кухни, подал ей стакан с чаем.

Вскинув глаза, она поблагодарила его, и тут же ее сердце сжалось от волнения. Кейт на миг показалось, что вернулось то счастливое время, когда Макс был так молод и так ласков с ней – словно и не было последних тринадцати лет. Над ним тогда еще не довлела обязанность участвовать в семейном бизнесе.

Кейт почувствовала, что стало трудно дышать, колени ослабели. Еще не хватало испытывать влечение к бывшему мужу!

Макс жестом пригласил ее сесть в кресло, а сам устроился на диване прямо в мокрых плавках и предложил:

– Начни свой рассказ с рождения Триши. Полагаю, я имею право знать, когда она родилась, как протекала твоя беременность. – Он посмотрел собеседнице в глаза. – Ты хорошо себя чувствовала?

Прозвучавшее в его голосе участие напомнило Кейт о том, что Макс когда-то любил ее.

Борясь с вновь проснувшимся в душе чувством единения с этим человеком, Кейт сглотнула и улыбнулась:

– Беременность протекала нормально. Триша родилась двадцать седьмого июля. Рожала я ее восемнадцать часов.

Макс откинулся на спинку дивана и охнул.

– Это обычное дело. Все женщины через такое проходят. – Она махнула рукой, а затем вдруг встрепенулась: – У меня ведь есть с собой фотографии Триши.

Макс подался вперед.

– Правда?

– А какая мать не таскает с собой снимки своего чада? – рассмеялась Кейт и, порывшись в бумажнике, достала фотографии дочери, которые носила с собой. Среди них было даже фото, сделанное при выписке из больницы после рождения Триши.

Сидя рядом с Максом на диване, Кейт показывала снимки один за другим.

– А это самое первое фото Триши.

Макс засмеялся.

– Она тут похожа на сморщенную сливу.

– Это потому что она перед этим проплавала девять месяцев в околоплодных водах. – Кейт показала другую фотографию, снятую в салоне, когда Трише было три месяца. – Здесь она выглядит лучше.

Макс выдохнул:

– Она была очаровательным младенцем.

Расслышав искреннее восхищение в его словах, Кейт протянула ему снимок.

– Возьми себе.

Он посмотрел ей в глаза.

– Можно?

Кейт отвела взгляд.

– Конечно. У меня полно фотографий Триши. Могу тебе выслать кое-какие.

– Я… – Макс сглотнул. – Спасибо.

И снова в душе Кейт шевельнулось странное чувство. Надо же, они сидят рядом и разговаривают, как нормальные люди. Хотя, наверное, Макс злится на нее из-за побега, а она на него – из-за того, что он разрушил их брак.