Дэни Аткинс - Наша песня

– Вот что бывает, когда активно мешаешь маникюрше, – пояснила я и для убедительности продемонстрировала свою руку с размазанными ногтями такого же кроваво-красного цвета.

Дэвид тихо засмеялся, или, вернее, попытался засмеяться, и все кончилось тем, что он стал задыхаться и с трудом остановился. Для чего бы ни были предназначены эти чертовы трубки у него в носу, они явно не обеспечивали его достаточным количество кислорода. Я вынуждена была сообщить об этом Плохой Сестре, и та довольно ловко выдернула их и заменила на кислородную маску. Прошло меньше минуты, и Дэвид смог уже нормально дышать, хотя мне показалось, что время растянулось на куда больший промежуток.

– Сейчас мы должны перевести его наверх, – сказала Плохая Сестра, и я согласилась с ней.

«Забирайте его, куда хотите, если только там имеется все необходимое оборудование, чтобы ему стало лучше, чтобы он опять стал прежним Дэвидом», – подумала я тогда.

– Давайте мы сейчас снимем вот это буквально на секундочку, чтобы вы смогли по-настоящему попрощаться с ним, – добродушно произнесла Хорошая Сестра, убирая гибкие трубки от носа и рта Дэвида. Мне совсем не понравились ее слова насчет прощания. Звучало это достаточно зловеще и как-то пророчески.

Я нагнулась и с нежностью прижала губы к его рту. Когда я осторожно отстранилась от него, наши взгляды встретились. Мне на память пришли его недавние слова, фраза, которую он произнес пару дней назад. Он тогда сказал: «У меня от тебя дыхание захватывает». Мы занимались с ним любовью, а потом я лежала в его крепких объятиях, голова моя покоилась на его мускулистой груди, а я прислушивалась к тому, как постепенно замедляется его учащенное сердцебиение. Тогда его слова показались мне нежными и романтичными, теперь же они зазвучали в голове, как еще одно страшное пророчество.

– Я поднимусь к тебе сразу же, как только они мне это разрешат, – пообещала я, удерживая его ладонь, в то время как его уже начали увозить и каталка пришла в движение.

– Я люблю тебя, – произнес Дэвид искаженным и приглушенным из-за маски голосом.

– Я тоже тебя люблю, – ответила я. В это время санитар снова толкнул каталку, и я отпустила его руку.

Я продолжала улыбаться, пока его вывозили в коридор и куда-то дальше, через широкие стеклянные двери, открывающиеся в обе стороны. Я подождала, пока они уехали достаточно далеко, туда, где меня уже не было бы слышно, и тогда, стоя на покрытом кафелем прямоугольнике, где только что стояла его койка, разразилась громкими и безудержными рыданиями.

Никогда раньше мне не приходилось сидеть в полицейской машине. Да и с какой стати я должна была бы там оказаться? Я никогда не нарушала закон, меня не арестовывали, я не выступала с протестами на демонстрациях, когда училась в университете, хотя была знакома со многими любителями помитинговать. Единственное, о чем я думала, пока мы неслись сквозь сумерки декабрьского дня, – это как бы к такому отнесся Джейк. Он просто обожал полицейские машины, и еще пожарные, с их огнями, вспышками и сиренами. Ну, по крайней мере, так было в последнее время. Год назад он серьезно увлекался динозаврами, а до этого… Я встряхнула головой и потерла переносицу. Какая сейчас разница? Я просто пыталась отвлечься и не думать о причине, по которой мы рвались вперед, в два раза превышая допустимую в городе скорость, мчались на красный свет на перекрестках и обгоняли другие машины не с той стороны, как было положено по правилам. Джейку пришлось бы по душе такое путешествие. Он, наверное, наслаждался бы каждой его минутой в той же степени, в какой мне оно не понравилось.

Но полицейский оказался абсолютно прав. Мы приехали к больнице в рекордно короткое время, сама я бы так не сумела. Они затормозили у приемного покоя, где останавливались машины «Скорой помощи». От вращающегося маячка на крыше автомобиля образовался жутковатый голубой круг. Я выскочила из машины даже прежде, чем водитель поставил ее на ручной тормоз, и заторопилась вперед по скользкому тротуару. Слава богу, что второй полицейский успел так же стремительно выбраться из автомобиля и вовремя подхватить меня под локоть, когда я поскользнулась на снежной пыли, торопясь поскорее попасть внутрь больницы. Джо находился там, где-то в недрах этого монолита из стекла и бетона. Он был рядом, и близость любимого человека тянула меня вперед, как огромный невидимый магнит.

– Мы можем пройти вместе с вами, если хотите, – предложил полицейский.