Николай Новиков - Опасная любовь

Ближе к вечеру она уже почти придумала, что нужно делать, но помешал чернявый главарь бандитов. Когда он вошел, она сидела на расшатанной раскладушке, опустив голову.

— Чё грустишь, киска? — Он шлепнул пальцами по ее подбородку так, что она непроизвольно подняла лицо.

В кармане его кожаной куртки торчал крупный колпачок авторучки. И это было странно. Если бы из этого нагрудного кармана выглядывала рукоятка ножа или пистолета, она бы не удивилась, но авторучка… Не тот предмет, который бандит выставит напоказ. Что все это значит? Ирина посмотрела на него с нескрываемым ужасом: неужели опоздала, и самое страшное уже началось?

— Чё трясешься, дура?! — заорал он. — Я что, режу тебя или душу? Даже трахнуть не собираюсь, не хочу, у меня сегодня до хрена других дел.

— Я… я не трясусь, — дрожащим голосом пробормотала Ирина.

— Ну и отлично. Теперь слушай меня внимательно. Ты как-то рассказывала про свою замечательную подружку Наташу. Помнишь, да? — Ирина испуганно кивнула. — Про кассету, на которую она записала какого-то болвана, как он прощения у нее просил. Где эта кассета? Жутко захотелось послушать.

— Не знаю. Она не говорила об этом.

— Точно не знаешь? А если я тебя по-другому спрошу? Может, сама вспомнишь, зачем нам портить дружеские отношения?

— Она… она когда рассказывала об этом, десять раз предупредила, чтобы я никому… даже Арику… И я никому… А про то, где эта кассета хранится, и речи не было.

Бандит долго смотрел на нее жестким, немигающим взглядом, потом ухмыльнулся:

— Похоже, ты говоришь правду. Ладно. Ее мужа как зовут?

— Андрей. А что?

— Правильно, Андрей. А теперь, киска, скажи мне: Андрюша, помоги мне, пожалуйста, прошу тебя, умоляю.

— Зачем?

Он взял ее лицо в ладони и неожиданно сильно сдавил их. Ирина слабо вскрикнула от боли.

— Не задавай глупых вопросов, киска. Ну, говори, быстро! А то я сделаю еще больнее. Хочешь убедиться?

— Андрюша… пожалуйста, помоги мне, я тебя очень прошу, — покорно пробормотала Ирина.

— Плоховато. Ты не просишь, не умоляешь, ты бубнишь, как Леонид Ильич на трибуне. Что ж ты такая хреновая артистка? Ну давай, еще раз. Ну?!

— Андрюша, пожалуйста, я очень прошу тебя… Что вы хотите сделать? Хотя бы Наташу оставьте в покое.

— Конечно, оставим. Давай-ка еще раз.

После того, как она раз пять произнесла нужную фразу, он мрачно усмехнулся, похлопал ее по щеке и ушел. Потом они долго собирались, чернявый орал на своих сообщников, несколько раз обронил, что сегодня завершается операция, и они получают зеленые. И могут отдыхать в свое удовольствие. Как и несколько дней назад, Станок пытался выяснить, что ему делать с пленницей, вернее, все ли можно, что взбредет в голову, или пока еще нет. Чернявый сказал: подожди нашего возвращения. Но не слишком убедительно, не так, как несколько дней назад. Ирина поняла: сегодня Станок попытается ее изнасиловать. Чернявый и Буфет ушли и, судя по их словам, вернутся часов в десять — пол-одиннадцатого вечера.

В квартире остались только она и Станок. Но к тому времени Ирина уже знала, что делать.

У старой раскладушки изрядно расшатались дюралевые болты, крепящие скобы, которые служили опорами, вот их-то она и стала откручивать, стараясь не шуметь. Не так-то просто было сделать это: пальцы дрожали от страха и напряжения, ногти ломались, временами просто не хватало сил открутить застопорившийся болт. Закусив губу, Ирина раскачивала его, раскачивала скобу, цепляла упорный болт стальным кольцом наручников. И молила Бога, чтобы он помог ей, чтобы Станок в это время не вздумал сунуться в ванную.

В конце концов ей удалось отсоединить дюралевую скобу. Ирина затолкала болты под ванну, раскладушку приставила плотно к стене, так, что она стояла вполне нормально, хотя ее дальний край в любой момент мог упасть на пол. Потом Ирина загнула концы дюралевой скобы — у нее в руках была довольно увесистая дубинка. Набросив на плечи потрепанное одеяло, Ирина встала у раковины, к раскладушке даже подходить было опасно — рухнет. Согнутую скобу она сжимала в руке под одеялом.

Долго, очень долго ждала она появления Станка, часики на руке показывали уже половину девятого, когда он вошел в ванную, гадко ухмыляясь. Ирина поняла, почему он не сразу ворвался к ней: бегал в магазин за водкой, а потом пил, настраиваясь на скорую победу над беззащитной женщиной. Инструкции главаря уже не имели силы, их можно было нарушать.

— Ну что, артистка, малость побалуемся? — сказал он, прислоняясь плечом к дверному косяку.