Николай Новиков - Опасная любовь

— Не возражаю, — бросил Нигилист.

— Кто знает, что будет с нами через год? — недовольно сказал Шеваров. — Ну хорошо, вы меня убедили. Ты согласна, Наташа?

— Не знаю… — честно призналась она. — Там ведь сейчас Любовь Борисовна, Радик сказал, она директор до его особого распоряжения…

Наташа задумалась. Конечно, хотелось вернуться в магазин, нравилась ей эта работа. И деньги хорошие, так необходимые сейчас — можно будет снять квартиру и жить вместе с Сергеем. Но… кто же станет ее начальником? Если Нигилист, то это получится не работа, а каторга. Хотя… он же сам сказал, что не желает работать непосредственно с нею. И должность Радика все еще свободна. Выходит, кого-то нового назначат, может, и не совсем плохого человека. Думай, Наташа, думай!

— Насколько я понимаю, она временно исполняет твои обязанности, — сердито сказал Шеваров. — Будь добра, Наташа, возвращайся в магазин, я сейчас же позвоню туда и проинформирую Любовь Борисовну. Финансовые условия — те же. Ну что, договорились?

— Хорошо, — согласилась Наташа. — Но и другие условия пусть будут те же. — Она вдруг подумала, что теперь, без поддержки, какую оказывал ей Радик, работать с Любовью Борисовной, вкусившей прелести директорства, будет очень тяжело.

— Какие остальные?

— Я сама подбираю всех, — Наташа сделала ударение на слове «всех», — своих сотрудников и могу уволить любого, кто не устраивает меня. Это было одним из главных моих условий, когда я согласилась на предложение Радика Ивановича.

— Хозяйка! — уважительно и одновременно предостерегающе поднял кверху палец Шеваров. — Согласен.

Наташа вышла из кабинета начальника в сопровождении Уральцева, который вызвался проводить ее до машины.

— Нравится, Степан Петрович? — мрачно поинтересовался Нигилист.

Шеваров наконец оторвал взгляд от двери, за которой скрылась длинноногая, черноглазая красавица, восхищенно покачал головой:

— Ну девка! Ты посмотри, какая стала, а! Вроде простушка, голыми руками можно взять, а приглядишься — с характером и умница. Как же ты упустил такую, Петя? Ревнуешь теперь?

— Нет, не ревную. Удивлен вашей щедростью. Предлагать должность руководителя солидной, я надеюсь, фирмы девчонке, не обладающей ни соответствующими знаниями, ни опытом, это более чем странно, Степан Петрович. Я просто не узнаю вас.

— Ревнуешь, ревнуешь, — усмехнулся Шеваров. — Я и сам бы вспоминал, ревновал. Да-а…

— Я не удивлюсь, если вы предложите ей должность коммерческого директора всего концерна.

— А ты знаешь, Петя, она потянет и твою должность. — Шеваров посмотрел на Нигилиста: удивится? Возмутится? Испугается? Лицо действующего коммерческого директора не выражало никаких эмоций. — Нет знаний, опыта? У всех нас, Петя, нет знаний и опыта. Вернее, они есть, но другие, которые сегодня в этой стране и на хрен не нужны. Не действуют. А у нее — правильное понимание ситуации, так сказать, чутье. И — честность, энергичность, характер. Красота! Ее послать на переговоры в тот же Франкфурт, куда ты собираешься на следующей неделе, так немцы согласятся на любые наши условия, как только увидят ее. Ну-ну, не волнуйся, я тебя, Петя, ни на кого не променяю.

— Спасибо.

— Я тебе уже говорил, бывал в ее магазине. Но это еще не все. У меня там человечек свой, так он мне интересные вещи рассказывал. Ее заместитель, эта самая Любовь Борисовна, и со знаниями, и с опытом огромным, решила работать, как при советской власти. Дефицит — на сторону, цены задирать, как шлюха юбку, на стороне же брать китайское барахло и выдавать за фирменное. Так Наташа мигом разобралась в этом. И знаешь, что сделала? Поставила ее на место. Сказала: еще раз, и я тебя выгоню. Безо всяких. Поэтому у нее и порядок, и прибыль. Вот тебе и девчонка.

— Характер у нее всегда был.

— А я-то поначалу просто не разглядел ее, когда приходил к тебе. Ну, красивая, да какая-то забитая, скучная. А теперь — ты смотри, как развернулась, выросла!

— Хотите заменить ею артистку?

— Да перестань, Петя. Ну о чем ты?

— Смотрите, Степан Петрович, характер у нее действительно есть. Теперь и вы знаете, как она в прошлом году поставила на место господина Назимова. А мы понять не могли, в чем тут дело. Оказывается, он просто боялся ее и, как ни странно, уважал. Вы представляете себе такое: бандит Назимов уважает девчонку, у которой никаких связей?

— Так он же дурак был, прости меня, Господи.

Черные, голые ветви деревьев будто змеи извивались перед глазами и злобно шипели. Они надвигались на него с обеих сторон и сзади. А впереди шагнул навстречу из темноты здоровенный мужик с выпученными глазами. Выражение лица его скрадывала темнота, но глаза, казалось, прожигали насквозь. Рядом с ним замер, готовясь к прыжку, громадный черный пес.