Ольга Тартынская - Верь мне и жди

Часто брала работу на дом. Шурка, как и теперь, трудилась в школе, обожала своих оболтусов и тянула на себе всю семью. Катя защитилась по психологии подростков и открывала частную практику. Нам уже было под тридцать, а ни одна еще не вышла замуж. Каждое лето мы вместе ездили в Ялту, где у Кати жила мама. Ежегодно собирались 19 октября, отмечали годовщину пушкинского лицея. По новому стилю, правда, но это пустяки, формальность, ведь у Пушкина — 19 октября. Мы читали стихи, свои и чужие, начиная, конечно, с солнца русской поэзии. Пели под гитару старинные романсы, Окуджаву. Я тогда еще сочиняла песни, и они многим нравились. Мы выручали друг друга деньгами, памятуя о трудных временах в общежитии, когда все бросалось в общий котел. Словом, мы были роднее родных.

Итак, мы взяли по коктейлю и ждали, когда можно будет насладиться музыкой. Обещано выступление группы «Амаркорд». Я тогда ни при какой погоде не слушала рок-музыку и понятия не имела, что это за группа. Впрочем, и девчонки не могли меня просветить. И вот народ вокруг завопил, запрыгал. Это означало, что концерт начинается. Музыканты разошлись по своим инструментам, проверили работу усилителей, звук, микрофон. Вопли нарастали, но это было не самое страшное. Грянула музыка.

Я подумала, что у меня треснула голова. Инстинктивно зажав уши, я посмотрела на девчонок. Видно, они уже захмелели (бокалы их были пусты), так как не испытывали ни малейшего неудобства. Нас крепко притиснули к сцене. Место у микрофона еще пустовало. И вдруг новый всплеск бешеных воплей. Я прикрыла глаза от вспышек белого света, а когда открыла, на сцене уже стоял ты.

— Кто это? — крикнула я в ухо какому-то пареньку, восторженно взирающему на тебя.

Паренек изумился:

— Это же Николай Красков! Солист группы, — и засвистел зачем-то.

Я смотрела на тебя и думала: «Это Он!» Ни малейшего сомнения не было, в душе воцарилось спокойствие, словно она после долгих скитаний обрела наконец пристанище. И уже тогда возникла эта зависимость, делающая меня хрупкой, чувствительной и одновременно удивительно сильной.

Ты был тогда другим, помнишь? Длинноволосый, как все рокеры, ты показался мне похожим на индейца, потому что у тебя мужественный профиль из-за слегка изогнутого носа. Губы крупные, свежие (даже теперь, через столько лет!), чувственные. Немного удлиненное лицо, карие глаза, которые кажутся почему-то серыми. Темный загар довершал сходство с индейцем. Уже тогда ты любил экстремальный спорт и загорал на горных курортах.

Твой сценический костюм всегда продуман. В Америке ты изображал русского паренька в косоворотке и шароварах. А тут вышел в просторном узорчатом пиджаке на голое тело, талия перехвачена широким поясом, в узких штанах и сапогах. Впрочем, возможно, тогда я и не разглядела, во что ты одет. А запомнился таким по фотографиям периода группы «Амаркорд».

Я еще не слышала твоего голоса, потому что вступление к песне было довольно длинным. Я просто стояла как столб и твердила про себя: «Это Он». И вот ты запел. Многие считают, что твоему голосу не хватает яркой окрашенности, звучности тембра. Не соглашусь. Ты пел чуть сиповатым, но невероятно сильным голосом. Это было как чудо.

Мы уже привыкли, что на эстраде иметь голос вовсе не обязательно, и встреча с настоящим талантом — крайняя редкость. Поэтому я не ждала ничего особенного и была ошеломлена открытием. Казалось, для тебя не было ничего невозможного. Голос уносился в такие выси, так победно и мощно звучал, что становилось страшно: вдруг сорвется? Рокерская сиповатость красиво ложилась на музыку, которая оказалась на удивление мелодичной. После я узнала, что музыку ты пишешь сам. Стихи тебе редко даются: требования очень высокие, поэтому за помощью обращаешься к профессионалам. А музыкант ты действительно от Бога.

Так вот. Как приговоренная, я стояла возле эстрады и смотрела на тебя не отрываясь. Слов я не понимала, да это и не нужно было. Музыка проникала в меня как откровение, твой голос томил, будоражил, доставляя мучительное наслаждение. Я не танцевала, не размахивала руками, не жгла зажигалку, как это делали вокруг. Я просто стояла и смотрела, забыв о грохоте, о головной боли, табачном дыме, разъедающем глаза, не слыша воплей вокруг. От тебя исходил мощный поток энергии, который заряжал жизненной силой и… любовью. И страшно было, что вот сейчас ты уйдешь, а я останусь одна, навсегда… Я тогда уже знала, что никого в моей жизни больше не будет, кроме тебя.

Читать дальше