Анастасия Орехова - Вкус запретного плода

Удивительно: Марина всегда с трудом засыпает, думает перед сном, ворочается, а в поездах, например, вообще никогда не спит. И вот вдруг, в чужой постели, в незнакомой обстановке так сразу заснуть? Накануне из-за Аниного самолета, улетавшего в такую безбожную рань, Марина практически не спала.

Она отперла дверь и медленно, крадучись, скользнула в прихожую. Хоть бы первые-то минуты прошли спокойно! Но не тут-то было.

Из маминой комнаты стремглав выскочил Фунтик, крошечный карликовый пинчер (когда его только принесли, он умещался в рюмке), и начал отчаянно лаять. Не собака, а звонок электрический, причем без выключателя. Его звонкий визгливый лай разносился по всем этажам, с первого до девятого, а Маринина квартира была на третьем. С трудом подавив раздражение, Марина наклонилась и подхватила песика на руки, чтобы он замолчал! Он тут же излизал ей лицо и руки, искусал пальцы и даже умудрился, ловко подскочив на руках, шутливо вцепиться в ухо — не больно, но достаточно неприятно. Экая бестия!

— Ну хватит, хватит! — увещевала его Марина. — Как ты ни старайся, настоящей собаки из тебя все равно не выйдет. Никакая ты не собака, сплошная несуразица! Ну, брат, ты и нахал! — На сей раз песик исхитрился ухватить Марину зубами за нос. Марина присела на корточки, осторожно поставила собачонку на пол и подняла голову.

Напротив нее, у дверей в свою комнату, стояла мама, на вид вполне здоровая, но очень растрепанная и с красными, припухшими глазами. Мама молчала. Марина тоже. Марина даже с корточек приподнялась, несмотря на то, что обрадованный Фунтик оперся лапами о ее колени и начал старательно вылизывать ей лицо, слегка прихватывая зубами губы и щеки.

Так они и смотрели друг на друга, Марина и мама, и ничто не нарушало эту жутковатую тишину, кроме вечного попискивания компьютера, доносящегося из-под папиной двери.

Марина ожидала криков, ругани, ее бы не удивила даже пощечина. На улице, перед домом, она с замиранием сердца посмотрела, не стоит ли где поблизости «скорая помощь». Всю дорогу Марина заготавливала бесчисленные ответы на всевозможные вопросы. Но как прикажете отвечать, когда тебя ни о чем не спрашивают?!

Неожиданно мама всхлипнула, поползла по косяку и села на пол. Марина не верила своим глазам. Ее мама сидела на полу и, закрыв лицо руками, беспомощно, как ребенок, плакала.

— Мамочка! — Марина подскочила к маме. — Успокойся, не плачь, пожалуйста, я же пришла, ничего не случилось, все в порядке!

Мама вцепилась в Маринину руку с цепкостью маленькой девочки, потерявшей на мгновение своих в толпе. Другой рукой она, как слепая, без конца ощупывала Маринино лицо, руки, плечи, перебирала волосы и плакала, плакала, не переставая.

— Ну, мам, ну чего ты, ты чего, мам? — тупо повторяла Марина, которой стало казаться, что их роли каким-то чудом переменились и старшей теперь стала она.

Наконец мама успокоилась, поднялась, тяжело опершись на Маринино плечо, и они вдвоем перебрались в кухню, где устроились на диване в обнимку.

Ни о чем мама Марину не спрашивала. Похоже было, что ей вполне хватало того, что Марина здесь, с ней, что Марина нашлась и ничего ужасного с ней не случилось. Что же до объяснений, то мама, казалось, была готова принять любые версии, хоть сколько-нибудь правдоподобные. И Марина, не особенно затрудняясь, наплела ей, что она познакомилась на вечере с одной девочкой: «Ой, мам, такая девочка, она из французской школы, той, что у метро, знаешь?» — а после вечера они пошли к девочке домой.

— Она, мам, недалеко тут живет, я, мам, сначала думала, зайду на минуточку, а потом мы с ней так заболтались, что я, мам, представляешь, уснула в кресле, просто как провалилась, прямо посреди разговора, и так до утра и проспала, они, мам, просто не знали, что со мной делать, представляешь, как получилось? Ты не очень сердишься, мама?

Мама только рукой махнула.

— Лишь бы с тобой все было в порядке! Ходи, пожалуйста, в гости к подружкам, ночуй у них, если хочешь, тем более Аня уехала, и тебе, наверное, без нее одиноко. Только, умоляю, Марина, обязательно в другой раз звони! Что я пережила, думала, просто с ума сойду! Чего я себе только не навоображала! Во все морги звонила, во все больницы! — И мама опять жалобно всхлипнула.

— Прости меня, мамочка! — снова и снова покаянно шелестела Марина. — Я больше никогда так не буду! Можно, я теперь помоюсь и пойду спать? По-человечески, лежа, а не сидя в кресле?

— Конечно, а есть ты разве не хочешь?