Мари Фишер - Рожденная заново

Роберт внимательно посмотрел на Юлию, узнал ее и попытался улыбнуться.

— Моя глупышка! — медленно заговорил он. — Завтра принесешь мне апельсины, да?

Она подвинула стул и взяла его левую руку, рука была совсем холодной.

— Как ты себя чувствуешь?

— Знаешь, они вскрывали мне голову.

— Да-да, я знаю.

— Продолбить черепную коробку, можешь себе это представить?

— Лучше не представлять. И ты тоже не должен об этом думать.

— Как я вообще сюда попал?

— Тебя привезла скорая помощь. Ты был без сознания.

— Я не помню этого.

— Ничего страшного.

— Ты должна позвонить ко мне на фирму. — На его лице появился испуг. — Или ты уже это сделала?

— Я еще просто не успела.

— Хорошо, очень хорошо. Не говори им, что у меня в голове чего-то не хватает. Скажи им что-нибудь другое, ладно?

Юлия подумала, что его болезнь следовало бы считать производственной травмой и что этот факт, вероятно, имел бы значение для страховки, и поэтому отдел кадров «Херцог» должен был бы это знать. Но она понимала также его опасения, не стоило сейчас тревожить его этим разговором.

— Я что-нибудь придумаю. Не беспокойся об этом.

— Только не говори, что я лежу здесь, в Габерзее, хорошо?

— Ни слова не скажу об этом, Роберт. Это я тебе обещаю.

— Хорошо. — Он устал и закрыл глаза. — Это очень хорошо.

Она держала его руку, пока он не заснул. Затем она тихо вышла из палаты.

Из телефонной будки в вестибюле клиники она позвонила в «Херцог» и попросила соединить ее с руководителем отдела кадров господином Юккерманом, которого она помнила по тем встречам сотрудников, которые фирма проводила для сотрудников в праздничные дни. У него было хорошее настроение и он явно был не прочь поболтать с ней. Но Юлия сухо объяснила, что ее муж находится в больнице и поэтому не смог выйти на работу.

— О, господи! — воскликнул Юккерман, — его дела плохи?

— Диагноз еще не установлен, — твердо сказала Юлия. — Врачи пока не знают, сколько ему придется лежать в больнице.

— Вот не повезло! Ну ладно, значит, я должен найти ему замену.

Юлия даже не дала ему возможности пожелать скорейшего выздоровления и быстро положила трубку.

Затем она набрала номер своего мюнхенского бюро.

— Хайди, — попросила она, — пожалуйста, будь добра, отмени все встречи на следующую неделю… все, слышишь? И сообщи также в Ратинген, что я должна отложить поездку к клиентам.

— Что случилось?

— С моим мужем произошел несчастный случай, но сейчас ему уже лучше, то есть никаких причин для волнения. Только я не могу оставить его сейчас одного. Эта информация только для тебя, ладно? Просто говори всем, что я вывихнула руку и не могу сейчас поехать.

— У тебя очень уставший голос.

— Да, так и есть.

— Ему действительно лучше?

— Да, но у меня есть что рассказать тебе.

Юлия прервала и этот разговор, прежде чем Хайди смогла забросать ее дальнейшими вопросами.

Дома в Винкельхофе Юлия вновь распаковала свои чемоданы и тщательно повесила все вещи, одну за другой в шкаф на вешалки. Затем она собрала вещи для Роберта, ведь уезжая рано утром она об этом совсем не думала: бритву, пижамы, трусы, мыло, зубные щетки, махровые рукавицы для обтирания и носовые платки. Подержала в руках книгу и снова отложила ее в сторону. Ведь читать ему еще нельзя, подумала она.

Юлия не задумывалась над тем, что эта операция может повредить его репутации коммерсанта. Это не так важно, — считала она. Ее мучил страх, что из-за гематомы мог пострадать мозг. Она не знала, какие могли быть последствия. Потеря памяти? Припадки бешенства? Навязчивые идеи? Даже подумать об этом было страшно. Как она сможет вынести такие последствия, — спрашивала она себя, и хватит ли вообще у нее сил вынести такое. Она по-настоящему испугалась.

К началу приема посетителей Юлия была снова в клинике. В его палату она вошла, излучая улыбку.

Роберт отложил в сторону маленькие наушники.

— Ужасно! — вырвалось у него.

У Юлии застыла улыбка на лице. Она подумала, что он не совсем в себе, если он при ее появлении закричал «ужасно».

— Музыка, которую транслируют по больничному радио, — пояснил он, — и звук. Это действительно наглость.

— Ах, вот что, — только и сказала Юлия, но ей сразу стало значительно легче.

— А ты уже подумала, что я не в своем уме?

Сначала она хотела это отрицать, но затем посчитала, что лучше признаться.

— На самом деле, — сказала она, — это было довольно необычное приветствие.