Анна Смолякова - Прощальное эхо

Оксана подумала, что лучше будет не выжидать на лавочке, как в прошлый раз: опять подсядет какая-нибудь пенсионерка, и всякая решимость улетучится. Нужно сразу подняться в квартиру и позвонить в дверь. В общем-то, не так важно, кто откроет: он, жена… (если он, конечно, женился). Все равно она имеет на него, на его душу, на его любовь гораздо больше прав, чем любая баба со штампом в паспорте…

Когда такси наконец затормозило напротив станции метро «Сокол», у Оксаны уже имелся совершенно конкретный план действий…

Двери в мебельном магазине «Варна» были огромные и сверкающие, бесшумно раздвигающиеся перед покупателем и так же бесшумно смыкающиеся за его спиной. Алла Денисова поднялась по невысоким ступенькам из черного, с тонкими золотистыми прожилками мрамора и окунулась в манящую, поддерживаемую кондиционерами прохладу салона. Все здесь требовало непременной приставки «евро»: «евроремонт», «евродизайн», «еврообслуживание». Стоило ей на секунду остановиться в растерянности, как милейшая девушка в элегантном малиновом платье, которое язык бы не повернулся назвать халатом продавщицы, тут же подошла и предложила свои услуги консультанта. От волос девушки пахло какими-то особенными духами, легкими, свежими, как майские цветы. А еще у нее были очень ухоженные маленькие ручки с аккуратным маникюром. Глядя на нее, Алла вдруг поняла, что выглядит сейчас совсем не так, как должна выглядеть потенциальная покупательница дорогого магазина. Разгоряченное, покрасневшее лицо, покрытые мелкими капельками пота виски и увлажнившиеся корни волос… Да, в конце концов, эта простенькая, хотя все еще приличная сиреневая юбка и босоножки, бывшие ультрамодными два года назад! Только вот сумки, нагруженной молочными тетрапаками и упаковками лианозовского йогурта, для полноты картины не хватает… Ей стало неловко и неуютно на какую-то секунду, но она тут же заставила себя улыбнуться.

— Здравствуйте, я хотела бы посмотреть что-нибудь из кухонной мебели, — Алла почувствовала, что улыбка получается несколько принужденной, однако продавщица только вежливо кивнула.

— Вас интересуют полностью кухни или только уголки? Может быть, что-нибудь конкретно: Италия, Финляндия, Германия, Россия, Белоруссия?

— Нет-нет, я бы хотела просто повыбирать и прицениться.

— Пожалуйста. Пройдемте со мной в третий зал.

Девушка, повернувшись на низких каблучках своих удобных туфелек, неторопливо поплыла вперед с видом радушной хозяйки дворца, показывающей гостье свои владения. Алла последовала за ней, оглядываясь по сторонам и чувствуя, как сладко, по-женски замирает сердце, завороженное сиянием зеркал, теплым дыханием светлой карельской березы и благородным, мудрым величием дубовых панелей. Ей было немного неловко из-за вырвавшегося слова «прицениться» да и своего непрезентабельного вида, но она мысленно утешала себя тем, что кассовому аппарату, выбивающему чек на изрядную сумму, будет безразлично, во что одета покупательница и как она выглядит. Алла стала состоятельной женщиной, начиная с сегодняшнего дня. Точнее, деньги в резной, запирающейся на ключик шкатулке лежали там уже почти месяц, но моральное право воспользоваться ими она получила только сегодня. Она шла по роскошному залу, видя, как в зеркальных шкафах-купе отражается ее льняная блузка с деревянными пуговками, и с торжеством думала о том, что кончилась битва за выживание и бесконечное отдавание долгов; теперь можно будет не только купить хорошую мебель в квартиру, но и наконец обновить ставший за последние два года довольно жалким свой гардероб. Нет, и в элитной 116-й клинике, и в ассоциации «Мама и кроха» квалификацию Аллы ценили и соответственно платили довольно хорошо. И, наверное, она все эти два года могла бы позволять себе и наряды, и украшения, и рестораны, если бы не острое, невыносимое желание убраться куда-нибудь подальше из жалкой однокомнатной клетушки в Текстильщиках, в которой вечно текли трубы и пахло плесенью, плодящейся на стенах подъезда. В свою жалкую нору она привела мужчину всего однажды и потом долго не могла забыть его брезгливо-сочувственный взгляд и походку неуклюжего краба, когда он чуть ли не боком пробирался на кухню по узенькому коридорчику. Эти два года Алла трудилась, как вол, как стадо волов, нет, как сам черт, и все-таки, подзаняв еще несколько тысяч долларов, месяц назад купила себе приличную трехкомнатную на «Войковской». «А теперь — все! — сказала она сама себе. — Нет ни долгов, ни панического страха перед предстоящим ремонтом. Теперь есть деньги — все!» Наверное, слово «все» она, задумавшись, произнесла вслух, потому что продавщица удивленно переспросила: