Читра Дивакаруни - Дворец иллюзий

Ее жизнь, голос, ее вопросы и взгляд на мир будут сопровождать Вас в путешествии по «Дворцу иллюзий».

Асватхама: сын Дроны

Дхриштадиумна: брат Панчаали, более известный под именем Дхри

Дрона: учитель военного искусства для Кауравов и Пандавов, учитель Дхриштадиумны

Друпада: царь Панчаала, отец Панчаали (Драупади) и ее брата-близнеца Дхриштадиумны

Карна: лучший друг Дурьодханы; соперник Арджуны; правитель царства Анга; в детстве был найден Адхиратхой (который его и вырастил) в плывущей по реке Ганга корзине

Кичака: брат Судешны и военачальник армии Матсья

Кришна: олицетворение Бога Вишну; правитель Яду клана: наставник Пандавов и лучший друг Арджуны, близкий друг Панчаали; брат Субхадры, жены Арджуны

Судешна: царица Вирата, мать Уттара

Вират: пожилой царь Матсьи, отец Уттары

Видур: главный советник Дхритараштры и друг осиротевших Пандавов

Вьяса: всеведающий мудрец и сочинитель древнеиндийского эпоса «Махабхарата», который также появляется на страницах этой книги как главный персонаж

На протяжении долгих лет моего одинокого детства, когда мне казалось, что дворец отца вот-вот сожмет меня и будет держать в своих тисках до тех пор, пока дыхание мое не остановится, я приходила к Дхаи-ма, своей няне, и просила ее поведать мне какую-нибудь историю. Хотя она знала множество дивных и поучительных сказок, я снова и снова просила ее рассказать историю моего рождения. Думаю, я так любила ее потому, что она заставляла меня чувствовать себя особенной — в те дни мало что еще указывало на мою исключительность. Возможно, Дхаи-ма осознавала это. И может быть, именно поэтому она уступала моим мольбам, хотя мы обе знали, что мне следовало проводить время с большей пользой, как это подобает дочери короля Друпада, правителя Панчаала, одного из самых богатейших королевств на материке Бхарат.

Эта история побуждала меня придумывать себе необычные имена: Наследница мести, Нежданная, но Дхаи-ма только разводила руками на мою склонность все драматизировать, называя меня «Девочка, которую никто не ждал». Кто знает, возможно, она была права, в отличие от меня.

В один из зимних дней Дхаи-ма, сидя в позе лотоса, освещенная едва пробивающимся сквозь оконную щелку солнечным светом, сказала:

— Когда твой брат, родившись из священного огня, ступил на холодные каменные плиты залов дворца, все собравшиеся вскрикнули от изумления.

Дхаи-ма шелушила горох. Я наблюдала с завистью за ее быстрыми, подобно вспышкам молнии, движениями пальцев. Мне хотелось помочь ей, но у Дхаи-ма были свои особые представления о том, что можно делать принцессе, а что нет.

— Мы не успели и глазом моргнуть, — продолжала она, — как ты появилась из огня. Все остолбенели. Было так тихо, что можно было услышать пуканье комнатной мухи.

Я напомнила ей, что мухи не издают подобных звуков.

Она искоса посмотрела на меня и лукаво улыбнулась:

— Дитя, вещи, о которых ты не знаешь, заполнят молочный океан, где спит повелитель Вишну, и перельются через его края.

Я посчитала себя оскорбленной, но мне хотелось услышать историю до конца, поэтому я попридержала язык. И через мгновение Дхаи-ма продолжила рассказ.

— Все — твой отец, сотня приглашенных им в Кампилию жрецов, возглавляемых прозорливыми Яхой и Упаяхой, королевы, посланники и, конечно же, слуги — молились в течение тридцати дней, от восхода до заката солнца. Мы также воздерживались от пищи. Нельзя сказать, чтобы у нас был выбор, каждый вечер мы ели одно и то же: рис, вымоченный в молоке. А царь Друпада не ел даже этого. Он только пил воду, которую приносили из священной реки Ганг для того, чтобы боги чувствовали себя обязанными ответить на его молитвы.

— Как он выглядел?

— Он был тонок и крепок, как острие палаша. Можно было пересчитать все его косточки. Его глубоко посаженные глаза сверкали, словно черные жемчужины. Он едва держал голову, но конечно же не снимал корону, без которой его никто никогда не видел, включая его жен. И я слышала, что он даже спал не снимая ее.

Дхаи-ма была внимательна к деталям. Отец мало изменился. Хотя возраст и вера в то, что он наконец был близок к тому, чего хотел на протяжении долгого времени, смягчили его характер.

— Некоторые люди, — продолжала она, — несмотря на то, что он умирал… однако у меня не было подобных опасений… Душа любого, кто жаждал мести так сильно, как твой отец, не покинула бы тело с такой легкостью.