Ксения Васильева - Ангел из авоськи

— Ты мне нужна для важного разговора.

«Боже, что еще случилось, — подумала Улита и сказала:

— Леник, мне надо в банк, но пробуду я там недолго. Может быть, потом у меня, под кофе?

— Кофе лучше в следующий раз, я сегодня дико уставший, а разговор недолог: да — да, нет — нет…

— Что так? Не хочешь ли ты смотаться в свой, как он там, Зарайск? То есть — за раем… Там, наверное, хорошо… — мечтательно произнесла она.

— Очень хорошо, — не стал разубеждать ее Леонид Матвеич, а перешел к делу: — Ко мне приезжал Тима.

Улита вскинула брови и хотела что-то сказать, но Леонид остановил ее:

— Я все скажу, потом — ты. Главное запомни, никаких потачек: да — да, нет — нет. Повторяю.

И он стал говорить о Казиеве, что тот в плохом состоянии, не столько болен физически, сколько страдает морально, что они оба — и Леонид, и Улита, знают, конечно, что такое Казиев, и очень хорошо знают, но… Но бывают моменты в жизни, когда надо подать упавшему руку и тебе это зачтется… Потому что именно сейчас… И главное, Тима сам ничего не просил, просто Леонид все понял.

Улита перебила его.

— Все ясно. Я знаю Казиева лучше тебя, согласись? Он тут… — Она помолчала, решив ничего не рассказывать о том, что здесь было, пока Леонид гулял по зарайским тропинкам. — Чего он хочет?

— Он уже, по-моему, ничего не хочет, — ответил Леонид, — мы говорили с ним на отвлеченные темы… Ты собралась лететь к матери? — неожиданно спросил он.

Улита помедлила и ответила честно:

— Нет, только вместе с группой.

— Это очень здорово! А то я — один фактически. Андрей Андреевич так странно исчез, а он так помог во многом! И помог бы еще…

— Да-а, — протянула Улита, — сделал все свои дела и исчез. Но я так и думала.

— А ты не думаешь, что его… Что он совсем?.. — спросил с некоторой неловкостью Леонид.

— Не думаю, но с ним может быть — все. И Багамы и… тот свет, — ответила Улита суховато, давая понять, что тема эта тяготит ее.

Матвеич понял и с новой страстью заговорил о прежнем:

— Так вот, Улита, я прошу тебя, единственный раз в жизни поступись своим отношением. Введи Казиева вторым постановщиком, что ли?.. Знаешь, я боюсь, что не справлюсь со всем! Мне нужен Казиев, Улита. Мы с ним почти одно целое…

— Были, — ответила Улита, — не забывай слово «были»…

— Пусть так, — упрямился Леонид, — но Казиев мне необходим. И… пожалей его, а? Неужели ты такая же злая?..

«Наверное, такая же», — подумала Улита, а вслух сказала:

— Вы мне все надоели, как говорила моя мама, хуже горькой редьки! Решай сам.

— Разрешаешь? — крикнул Леонид.

— Не имею права запрещать! — тоже громко ответила она.

— Так — «да»?

Она пожала плечами и кинулась в свою «Шкоду». И так рванула, что завизжали покрышки.

Энергичная Дагмар Бильдт сняла для всей группы виллу с частью пляжа, который большим языком уходил в море. Там и решили ставить выгородку сцены корриды. Сначала намечали снимать Испанию в Крыму, но многие стали противиться, и главным защитникам идеи Крыма — Ангелу и Леониду — пришлось согласиться с большинством.

Казиев так и не появился на съемках. На просьбу приехать на переговоры, подписанную Леонидом Афониным, режиссером-постановщиком, он прислал факс, что болячки его давят и, наверное, додавят и потому он благодарит дирекцию и режиссера за приглашение, но — никак.

Улита вздохнула с облегчением. Все-таки понял хоть однажды.

А он зло рыдал у себя дома. Он понимал, что это Леонид по дружбе выпросил его… А личные его заслуги забыты, будто их и не было. В кино — так. Вообще в искусстве.

Он представлял себе эту сцену… Между жесточайшей Улиткой и мягким Леонидом, когда она, разрывая вокруг себя атмосферу в клочья, согласилась. Потому что Матвеич нудил и нудил, и донудился.

Казиев рыдал, кусал себя за руку, чтобы не услышала Тинка, спавшая рядом! Тинка утешала его тем, что ее родители оформляют отъезд в Америку, где у нее оказался прадедушка, и там ее Тима снимет такое кино, какое не снилось этим гнилушкам вонючим! Она отказалась от небольшой роли, хотя ей очень не хотелось этого делать. Но ради любимого мужа — расписывались они через две недели — она была готова на любые жертвы!

Дагмар и Улита встретились сразу по прибытии группы на побережье. Улита хотела бы потянуть время встречи, — боялась! — но Дагмар позвонила и сказала, что ждет ее вечером у себя. Улита повиновалась. Поехала в Барселону, только успев принять душ и «уделать» себя, — нельзя же показывать матери (как странно звучит!), что у нее, скажем так, не сильно юная дочь.