Ксения Васильева - Ангел из авоськи

Этого хочет старик. Непонятно, кто он Улите? Он как-то открестился от всякого родства, дал понять, что знает и любит ее как великую актрису… И захотел отдать заработанные тяжким трудом деньги на фильм, не в гроб же он их с собой положит! Открестился он и от сценария, сказав, что все сделал Леонид Матвеевич, он только подбросил пару замечаний… В общем, темнит этот старик!

И девочки все, которые дружили с Максом, здесь. Тинатин. Алена и Ангел, хорошенькая, но больше похожа на мальчика. Она, сдается, неравнодушна к Максу, но провинциалка… Тинка? Ну с этой все ясно. Бедняга Казиев!.. Говорят, его скрутил такой страшный радикулит, что он даже встать не может! И Тинка, которая так стремится на главную роль, ездит его кормить. И будто бы они вскоре поженятся.

И есть еще Улита. От которой никуда не деться. Правда, она вроде бы скоро уедет в Испанию… Говорят, к родной матери. Но столько трепа! Не поймешь, где — правда, а где — ложь! И все окутано тайной. Она, Наталья, никуда не лезет. Ей бы с родненьким ребеночком своим, Максиком, увидеться!

Старик подошел к Улите.

— Солли (так он ее называл теперь наедине, как называла ровно один день дочку ее мать Дагмар), надо ехать за Максом. Время идет. Я не вижу никого другого в этой роли! Красота, страстность, мужественность, обаяние юности и жесткости… Ну неужели ты не понимаешь?

Улита рассердилась. Они с Максом не должны видеться, и Макс это понимает, и она. Потому он и не отвечает на звонки. А этот прицепился! Но, в принципе, он прав! Она тоже никого не видит, кроме Макса, на роль Алекса. А кто будет юной Дат? Старик хитрый. Он велел сейчас трем этим девочкам одеться в платья тех времен, их подгримируют, нагонят массовки и выпустят, когда войдет Макс.

Старик будет следить и поймет, как он сказал, на кого «клюнет мальчик», с кем ему будет легко сыграть нелегкую роль.

— Но он же не артист! Может, и таланта актерского у него нет!

Но и тут старик вывернулся, сказав, что не это важно, главное то, что есть в самом Максе.

Макс не смог отказаться, когда за ним приехала на машине незнакомая девушка со студии. Разозлившись на всех, поехал.

Он не ожидал, что когда войдет в знакомую небольшую студию матери, где снимали рекламу, там будет необычная атмосфера. Вечеринка?.. Малый прием?..

Вазоны с цветами, кресла, сервировочный столик. Он почувствовал себя неловко в джинсе, замшевых, но сильно ношеных кедах… Остановился и стал искать хотя бы одно знакомое лицо. Где-то таилась маленькая надежда, что сразу он увидит Улиту…

Улиту он не увидел, не мог увидеть. Она сидела в просмотровой комнате у монитора! Но старик был здесь! Сидел в кресле, в углу, охватывая взглядом всю площадь зальца.

«Старый жучила, — подумал Макс, — не зря он тут примостился!» Он решил подойти поздороваться с ним, но как-то все группировались вокруг него и ему пришлось обходить людей, и вдруг… Из распахнувшейся двустворчатой двери вышли три девушки. Первой он увидел Тинку, в платье старого покроя, но очень красивом, бледной зелени, с мелкими пуговичками донизу и в зеленых замшевых туфлях. Она была хороша необыкновенно: черные волны волос, лицо чуть в загаре, распахнутые искристые черные глаза… «Хороша», — подумал Макс.

Девушка, с которой он ехал, сказала, чтобы он вел себя естественно, как захочет, никаких заданий на пробы у него нет.

Наконец он сумел издали поклониться старику и рванулся к Тинке, чтобы сказать, как она здорово выглядит! Но она исчезла, лишь неуловимо мелькнуло ее платье среди толпы…

«Какую игру они тут затеяли? — подумал он и как-то дрогнул. И увидел двух — Ангела и Алену. Ангел была в синем платьице, в синих кожаных туфлях на толстом каблуке, с завитой головкой, по моде тех давних лет, посмотрела на него и улыбнулась. И он улыбнулся ей и снова подумал, как они все сразу изменились, стали взрослее, красивее, значительнее… Наконец он пробился к ним и Алена, стоявшая к нему полубоком, обернулась. Она была в чем-то серебристом, обтекающем, ее пепельно-серебристые волосы непокорными завитками обрамляли бледное лицо с огромными светло-серыми глазами и большим ярко накрашенным ртом, смотрела на него и не улыбалась, как те две.

Улита?.. Как она изменилась, и все же это она! Он подошел к ней, взял ее за руку, робко спросил:

— Улита?..

И понял, что нет, конечно, это не Улита!..

— Вы кто? — снова спросил он. Все вокруг замерли и смотрели на них, а оператор тихо снимал. Уж очень все было естественно и здорово!