Барбара Делински - Случайная судьба

— Дерево Хизер, наверное, чувствует себя таким одиноким. Вот я и пошла сказать, что я тут.

— Почему же ты мне не сказала? — Поппи, слегка отодвинув от себя девочку, твердо взглянула ей в глаза. — Я должна всегда знать, где ты, потому что я ведь не могу сходить за тобой! И если что-то случится, я даже не смогу тебе помочь. Понимаешь?

«Я ведь не смогу тебе помочь!» — эта мысль преследовала Поппи по дороге домой. Ей впервые пришло в голову, что вряд ли она сможет заменить Хизер, если не будет делать все то, что делала та. Однако она понимала, что это ее долг — не перед Микой, не перед девочками, а перед Хизер.

Чувствуя на своих плечах груз этой ответственности, Поппи совсем растерялась. Что ей делать? Свернув к своему дому, она едва успела затормозить, когда свет фар выхватил из темноты стоявший на дорожке старый грузовичок Бака Киплинга — вернее, теперь уже Гриффина Хьюза. Слезы мигом высохли, и ее растерянность тут же исчезла, сменившись злостью.

Возмущенная подобной бесцеремонностью, Поппи даже забыла про гололед, ударила по тормозам, и «блейзер» повело юзом. А вот это уже зря, выругалась она про себя. Закусив губу, Поппи осторожно постаралась припарковаться как можно ближе к дому. После чего, спрятав ключи от машины в карман куртки, выбралась наружу, кипя от возмущения.

Она умудрилась вкатиться по пандусу до того, как вышедший из своего грузовика Гриффин успел ей помочь.

Двинувшись к дому, она едва удостоила его взгляда. Заметив, что Гриффин бросился вперед, чтобы открыть перед ней дверь, Поппи фыркнула, как разъяренная кошка, и, отпихнув его в сторону, въехала в дом. Направившись прямиком в комнату, где стоял телефонный пульт, она сбросила куртку и перчатки, не дожидаясь, пока Селия Маккензи закончит разговор.

Селия была одной из двух ее постоянных сменщиц. Энни училась в старших классах и обычно подменяла Поппи по вечерам, а Селия — днем. Уроженка Риджа, она в свои сорок два года недавно стала бабушкой. Ловкая, терпеливая, Селия позарез нуждалась в деньгах, а кроме того — в возможности ускользнуть из того бедлама, в который разом превратилась ее жизнь, что делало ее бесценной помощницей.

Подкатившись к ней, Поппи протянула руку за наушниками:

— Что-нибудь новенькое?

— Журналисты совсем одолели, — буркнула Селия и отодвинулась в сторону вместе со стулом.

— Надеюсь, ты их послала подальше?

— Очень вежливо. И местные все время звонили — спрашивали, какие новости.

— А новостей нет, — рявкнула Поппи. Надев наушники, она развернулась к пульту. И тут одна из лампочек зажглась.

Селия, угадав ее настроение, прихватила ключи от машины и молча испарилась.

Вместо нее вошел Гриффин и встал так, чтобы Поппи могла его видеть.

Поппи уставилась перед собой. Она знала, что глаза у нее покраснели и опухли, а щеки горят. Сердце билось так сильно, что едва не разрывало ребра.

Гриффин сунул руки в карманы джинсов — она видела это, даже не глядя на него. Видела его крепкую, худощавую фигуру, волосы цвета осенних листьев и глубоко посаженные голубые глаза.

Лампочка погасла.

Поппи подняла на него глаза. Взгляды их встретились, и Поппи почувствовала, что потихоньку начинает закипать. «Зачем ты приехал? Разве я недостаточно ясно дала понять, что не нуждаюсь в тебе? Почему, черт возьми, ты не хочешь оставить меня в покое?!»

Первым не выдержал Гриффин:

— У тебя такое лицо, словно перед тобой рыцарь в сверкающих доспехах.

И тут Поппи прорвало.

— И этот рыцарь, разумеется, ты! А я сама не сумела бы влезть на лошадь даже под дулом пистолета. — Глаза ее вдруг наполнились слезами. — Я отвечаю на звонки. Это единственное, на что я способна. Я не могу лазить по горам, бегать на лыжах или танцевать. Господи, да ведь я даже ходить не могу! И за детьми присматривать тоже не в состоянии — что, может быть, и неплохо, поскольку их у меня никогда не будет.

— Из-за этого ты и плачешь?

— И в самом деле, чего мне расстраиваться? Моя лучшая подруга в тюрьме, ее дети брошены на произвол судьбы, муж на грани разорения, а сама я прикована к инвалидной коляске — это ведь все пустяки?

Поппи сверлила его ненавидящим взглядом. Но то, что она услышала, повергло ее в настоящий шок.

— Хочешь поцелуй?

— Нет!

Порывшись в кармане, Гриффин выудил оттуда карамельку в серебряной обертке и протянул ее Поппи.

Поппи сделала вид, что догадалась, что он имел в виду.

— Сказала же — нет! Между прочим, я тоже покупаю их у Чарли. «Поцелуй», десять центов за дюжину.