Кейт Петти - Жара

Будильник прогнал очередной кошмар, в котором я тонула. Я выползла из-под одеяла и огляделась. Адела, как всегда, не слышала звонка и спала как убитая. Джесса и Джемма собирались идти в душ. Джесса вся сияла и была полна жизненных сил. Я попыталась продумать свой образ действий на день грядущий. Если я останусь в кровати, мне придется оказаться лицом к лицу с Аделой. Если встану, пока Джесса и Джемма в душе, и быстренько сбегу, то никого из них не встречу. Но куда мне бежать? Я обязательно на кого-нибудь налечу. Джесса была единственным человеком, который знал, что я чувствую к Дональду. Но ни ее, ни тем более Дона, по уши влюбленного в Аделу, мне видеть не хотелось. Если я буду вести себя как ни в чем не бывало, то придется идти на секцию с Дональдом и Джессой и, возможно, на урок саксофона с Дональдом. Плюс сегодня такой день, когда все наверняка потащатся к бассейну, а это мне никак не подходило. А потом еще репетиция всего оркестра и, наверное, еще репетиция джаз-бэнда. Кошмар, хуже некуда!

О! Я заболела. Я извинюсь и все утро проваляюсь в постели. Потом, наверное, смогу прийти на репетицию оркестра и даже на репетицию джаз-бэнда. В конце концов, придется же мне иногда встречаться с Дональдом, и будет гораздо проще, если вокруг будет много людей. Он не знает, что мои чувства изменились с момента того печально знаменитого разговора с Аделой. И, конечно же, он понятия не имеет, что я в него по-настоящему влюбилась. Это знает только Джесса.

И как, интересно, Адела, которой вообще все до лампочки, ухитрилась прибрать его к рукам, а мне это не удалось?

Джемма вернулась в спальню.

— Что с тобой, Ханна?

Голос мой прозвучал жалобно.

— Я плохо себя чувствую, — прохрипела я, — думаю, полежу утро в постели. Попроси, пожалуйста, Джессу сказать нашим. Спасибо.

И я снова сползла на подушку. Я услышала, как Джемма шепчет Джессе, чтобы она не будила меня, потому что мне нехорошо.

— Бедненькая, — пробормотала Джесса.

Потом Джемма подошла к Аделе и велела ей дать мне поспать. Адела что-то пробурчала в ответ. Отличная идея! Измученная, я снова провалилась в полузабытье.

— Привет, Ханна. Ты как? — Дональд тронул меня за руку, когда я протискивалась мимо него на свое место. Страдания опустошили меня, и голова все еще кружилась. Он явно беспокоился за меня. Ха.

— Жить буду, — сказала я.

Он перегнулся через вторую Ханну, когда я села. Он все еще был встревожен. И тут я поняла почему.

— Как думаешь, сможешь пойти на репетицию джаз-бэнда сегодня вечером? Нам надо как можно больше репетировать.

Конечно. Не хотим испортить музыку. Не хотим, чтобы драгоценный джаз-бэнд остался без саксофона. Я отвернулась.

— Все нормально будет, — сказала я и углубилась в процесс установки пюпитра.

Мы проходили «Вариации Римского-Корсакова», и мне надо было сосредоточиться на моем соло на пикколо. Слава богу, сегодня мы не играли Мендельсона. Не думаю, что вынесла бы Аделу с ее скрипичными экзерсисами. Джесса поймала мой взгляд. Она ободряюще улыбнулась мне, когда дирижер поднял палочку, и я почувствовала себя уверенней.

Нужно было собрать остаток воли в кулак. В перерыве Адела бросилась в секцию флейт.

— Привет, Дак. Я думала, ты болеешь. Дон, дорогой, пойдем выйдем, я быстренько курну, — сказала она с таким видом, будто ожидала нашей реакции. Она стащила его со стула и увела за собой, оставляя шлейф качающихся пюпитров.

Джесса взяла меня за руку.

— Пойдем, попить возьмем. Мне надо кое-что тебе рассказать.

Перерыв был только двадцать минут.

— Не пойдем пить, давай просто пройдемся.

Солнечный свет больно ударил по моим опухшим глазам.

— Господи, Ханна, да ты выглядишь ужасно.

Мы сели под каким-то деревом. Я выжидательно посмотрела на Джессу:

— Как я рада за тебя! Не беспокойся обо мне. Думаю, у меня к Дональду уже все прошло. Они с Аделой прекрасная пара.

— Да конечно! — воскликнула Джесса. — Я всегда знала, что эта дрянь не так проста как кажется, но даже не догадывалась, насколько. Я только сейчас начинаю ее понимать. Так, я быстренько попытаюсь тебе все рассказать. Это все со слов Кевина. Адела вцепилась в Дональда с тех пор, как я наорала на нее. Она чувствовала себя такой отвергнутой, и этот номер с жалостью к себе она прокрутила с Доном — типа, все меня ненавидят, потому что я такая замечательная, никто не обращается со мной нормально, все боятся моей яркой индивидуальности. Разве не ужасно любить кого-то, кто не отвечает тебе взаимностью, и так далее, и тому подобное. И потом она заявляет: «Понимаю, каково сейчас тебе… Как тебе тяжело, Дон, ведь Дак тебя не любит, потому что любит она Кевина »…