Кейт Петти - Жара

— С нами не соскучишься! — сказала я.

Выходка Аделы меня не сильно удивила. Она совершенно права насчет пляжей на Средиземном море. Даже моя мама ходит там топлесс, хоть я предпочла бы, чтобы она этого не делала.

— Ты не права, — сказала Джесса сердито. — Мы нормальные дети, но, к великому сожалению, играем на музыкальных инструментах. И только поэтому наши ненормальные родители считают возможным и даже правильным посылать нас в концлагерь во время школьных каникул!

— Да ладно тебе, все не так уж плохо! — попытался успокоить ее Макс. — Мы прекрасно веселились, пока Козленок не пришел.

— Макс, — нравоучительным тоном сказала Джесса, — тебе четырнадцать лет, а мне уже почти семнадцать. Я не ребенок и не люблю, когда посторонние, пусть даже взрослые, говорят мне, что надо делать.

Слова Джессы меня изумили: бунт не в ее характере. Но я понимала, как тяжело у нее на сердце: ее дорогой Кевин с Аделой топлесс. Погодите-ка! Мой дорогой Дональд с Аделой топлесс. И все остальные дорогие тоже. Смех, да и только! Из-за чего расстраиваться? Ну захотелось Аделе раздеться, это ее проблемы. Не скажу, что после ее выходки я приревновала Дона к ней. Да и Макс не зря прожил день.

— Отпусти!

Когда мы вошли, Джемма пыталась вырвать что-то из рук Аделы.

Ситуация, требующая незамедлительного вмешательства.

— Привет, Адела! Ты сегодня осчастливила целую кучу парней!

Адела наконец вырвалась.

— Я вообще не понимаю, почему вокруг этого подняли такой шум. Узурпаторы. Они меня бесят! — Она уставилась на Джемму. — А ты! Ты такая же сволочь, как все остальные! Все, хочу курить. Я расстроена. Ясно? И заруби себе на носу, я не собираюсь ничего поджигать. — Она щелкнула зажигалкой перед носом у Джеммы. — Да, я злая. Но не идиотка! В отличие от всех остальных тут!

Она пошла к выходу. Джесса шагнула ей навстречу.

— Адела, а ты не думаешь, если уж мы все здесь…

— Да оставьте меня в покое! — заорала она и вылетела вон.

— Слава богу, вы вернулись, — сказала Джемма. — Она просто невменяема. Честно, когда ей аж три педагога делали выговор, она совсем с ума сошла. Двое из них притащили ее сюда. Они сказали, что ее поведение отвратительно и аморально и они обо всем расскажут родителям Аделы. А она тогда заорала: «Отлично! Давайте! Мой папа алкоголик. А мама — хронический трудоголик. Думаете, они заплачут, когда узнают, что их доченька сняла с себя верх купальника? Да им нет до этого никакого дела! Клянусь, им абсолютно все равно!

— У меня такое ощущение, что Адела с какой-то другой планеты, — сказала я.

— Да нет, не с другой, — возразила Джесса. — Она просто очень избалована, и к тому же эксгибиционистка. Не думаю, что мы должны ее жалеть.

— Я ее вообще не понимаю, — сказала Джемма.

Я вдруг осознала, что я, наверное, единственный человек, у кого находилось время пообщаться с Аделой и кто ее хоть немного знает.

— Надо пойти поискать ее. Я знаю, куда она ходит.

— Пусть там хоть всю ночь сидит, мне-то что, — сказала Джемма.

— Точно, только бы ей не пришло в голову затащить туда Кевина, — встревожилась Джесса.

Мне с трудом удалось незаметно выскользнуть на улицу. У Аделы это получалось легко, а мне то и дело приходилось прятаться от учителей и Козленка, пока я наконец не добралась до какой-то задней двери. Я сразу нашла Аделу в липовой аллее. Она была одна.

— Я пришла составить тебе компанию, — сказала я и села рядом.

Она не ответила. Просто докурила сигарету и встала.

— Пойдем обратно через музыкальный корпус, — предложила я. — Там ночью жасмин необыкновенно пахнет.

Она пошла за мной как ягненок, мы проскользнули в заднюю дверь, прошли мимо гостиной, откуда доносились голоса учителей, вверх по лестнице к нашей спальне.

Адела разделась, нырнула в постель и прошептала:

— Спокиноки.

Вот так закончился самый важный день моей жизни — день, когда я влюбилась в Дональда.

Первая суббота на десятидневных курсах прошла как обычный будний день. В следующую среду будет экскурсия на весь день, а в следующую субботу — заключительный концерт, после которого мы все разъедемся по домам. Я проснулась с потрясающим ощущением — как будто я летала всю ночь и сейчас еще лечу — и сама удивилась, с чего бы это, а потом вдруг вспомнила. Донни. Дон. Дональд. Даже «Дорналд». О боже! Я не знала, хочу я его видеть или нет. Я не могла решить, что надеть. Я не хотела носить эти дурацкие очки. Я молилась, чтобы сегодня было жарко и мы смогли бы заниматься под открытым небом, но потом передумала и решила, пусть лучше будет пасмурно, чтобы нас заперли в помещении. Хотелось еще немного поваляться в постели и помечтать. Адела спала как убитая, но Джемма, с ее любовью к порядку, уже была готова идти на завтрак, и Джесса тоже. Они уставились на меня, а я сидела на кровати в ночнушке, решая, какую из трех футболок надеть.