Лада Лузина - Я - ведьма!

Но разве может самолет не нарушать правил дорожного движения?

Самолет «Лузина-21» потерпел немало аварий, прежде чем его маленький пилот (рост 157 см, вес 50 кг) стал на стоянку и начал терпеливо изучать свои кнопки и стрелки. На дорогах воцарился покой. Небо пока пустует. Лузина прячется за закрытыми дверями и тремя отключенными телефонами. Ты трезвонишь ей по двум домашним и одному мобильному — ответа нет. Шлешь возмущенные сообщения: «Перезвони!», «Срочно перезвони!», «Перезвони немедленно!» — нет ответа. Посылаешь водителя с запиской — она не пускает его в дом. Сатанеешь, обижаешься, отвлекаешься, успеваешь забыть про обиды — а от нее по-прежнему ни ответа ни привета. Тогда, плюнув, ты едешь к ней сама и трезвонишь в дверь.

Дверь открывается.

Она стоит на пороге, глядя на тебя бесцветным взглядом, засунув руки в карманы кошмарных серых брюк, допотопных бермудов, измятых, заляпанных краской, рваных, просто непристойных.

— Зачем ты носишь их?

— Для смирения.

— Ты соскучилась по мне?

— Соскучилась? — Она удивлена. — Да я не расставалась с тобой ни на секунду. Целую неделю с тобой разговариваю, спорю, злюсь… Мы очень бурно живем вместе.

Понятно, она имеет в виду не меня, а меня… певицу Наталью Могилеву — подругу ведьмы Иванны Карамазовой.

Подменить реальную подругу виртуальной (литературной!) — поступок в неповторимом Ладином стиле. А непрекращающийся конфликт Иванны и Наташи — это наша долгоиграющая дискуссия с Ладой, то угасающая, то разгорающаяся с новой силой. Предмет спора определен коротко и ясно в названии первой главы «Тайны браслета Вуду» — «Война миров».

Да, Наташа, ее подруга, была единственным человеком, самим фактом своего бурнокипящего существования неопровержимо доказывавшая ей: есть реальная жизнь — модные магазины и концерты, лето и весна, городские праздники и лотки с мороженым, троллейбусы и телевидение, свадьбы, скандалы, дети…

А еще Наташа напрочь отказывалась признавать, что существует другая жизнь — жизнь Иванны Карамазовой.

Жизнь, способная затмить настоящую!

И я подозреваю, что тот же предмет — главная проблема самого автора и (я уверена в этом) главная тема ее книги.

С миром, где проживаю я и вы, все понятно — это мир людских страстей и горящей рекламы, ресторанов и романтических поцелуев, дорожных пробок и расцветающих деревьев. Реальный мир, где, мягко говоря, не хочет жить Лада Лузина.

Мир, где она хочет жить, тоже делится на города и страны.

Это внутренний мир, канонизированный в «Крещенских гаданиях». Тот, кто обрел самого себя, открыл свой мир, понимает — факт существования других миров и других людей несущественен. (Читали более категоричное утверждение?) Свой мир, который создает писатель в «Браслете Вуду». Мир любви в «Африке» (ведь влюбляясь, мы и впрямь попадаем в совершенно иное измерение). И мир снов в рассказе «Просто сны», завершающийся глобальным резюме Карамазовой:

Религия и национальная идея, наркотики и Новый год, мода и философия, кино, литература, любовь — лишь бесконечное многообразие иллюзий. Но их власть над нами реальна!

Нереальное — реально. Невозможное — возможно! Вот идея-фикс книги «Я — ведьма!».

То, что невозможно ни пощупать, ни попробовать на вкус, то, что мы называем снами, иллюзиями, мечтами, ложью — способно сыграть в нашей жизни роковую роль, изменив ее в корне. Сны могут разрушить твою жизнь. Ложь — возродить. Иллюзия — довести до самоубийства. Мечты…

Что ж, я менее категорична, чем моя Наталья Могилева, и знаю по себе: к огромному успеху тебя может привести только огромная мечта. И если мне удалось стать певицей, то только потому, что я действительно исступленно хотела этого и верила — это так!

А грань между верой и самовнушением провести невозможно…

Помню, однажды я привела к Лузиной своего друга психоаналитика (надеялась, что хоть он поможет ей разобраться с оборудованием!) и присутствовала при их сеансе.

— Больше всего на свете, — убежденно сказала Лада, — я хочу стать настоящей писательницей.

Врач скептически оглядел растрепанную девушку в убогих серых брюках.

— Может, ты еще и памятник после смерти хочешь? — начал ерничать он.

— Хочу, — не моргнув глазом сказала Лада.

— Значит, ты хочешь быть памятником, героем, Данко…

— Хочу.

— Ну тогда давай залезай на пьедестал. — Он пододвинул ей стул. — Посмотрим, сколько ты там простоишь!