Келли Орам - Синдер & Элла

– Прекрасная постановка голоса и дикция. Но вы допустили две грубые ошибки в вашем коротком спиче. Во-первых: я – лучший друг Элламары. Я, а не ты, кем бы ты ни была! Я, я, я!

Вивиан вопросительно посмотрела на меня. Ее явно позабавило раздражение в голосе Синдера.

Я сделала гримасу, но при этом улыбалась, как дурочка.

– И поскольку я – Синдер, сногсшибательный принц Царства, – продолжил Синдер, – то имею полное право уничтожить любого, кто попытается украсть ее у меня. Предупреждаю заранее, наказание за столь вероломное преступление таково: тебя скормят червям!

Я расхохоталась. Но Синдер меня не услышал, потому что Вивиан рассмеялась еще громче.

– Червям?!

Голос Синдера оставался по-прежнему серьезным:

– Да, червям, чтоб их. Это очень медленный, болезненный и изощренный способ казни. И совершенно бесславный. Я бы не советовал. Если бы я был на твоем месте, то не претендовал бы на большее, чем роль ассистента. Ну, если ты докажешь свою преданность, то можешь рассчитывать на место второго лучшего друга Элламары. – Он остановился и тут же добавил: – Второго, но с большим отрывом от первого.

Вивиан снова рассмеялась.

– Отлично, спасибо. Ты закончил?

– Даже не думаю. Я еще ни словом не обмолвился о двух мужчинах, которые прикасаются сейчас к моей женщине. Их ждет скорая смерть!

Вивиан вскинула брови. На ее лице появилась хитрая улыбка.

– Что случилось, принц Синдер? Ты что, ревнуешь?

– Конечно, да. Принцы не привыкли делиться. И, кроме того, кем бы они ни были, они недостаточно хороши для Эллы.

– Откуда ты знаешь? – спросила я, не в силах больше сдерживаться.

– А, вот она, моя девочка! – Голос Синдера так заметно потеплел, что Вивиан обернулась ко мне с широко раскрытыми глазами.

Я очень старалась не покраснеть, но знала, что после этого телефонного звонка нас с ней ждет долгая беседа.

– Откуда ты знаешь, что они недостаточно хороши для меня? – спросила я снова, чтобы отвлечь внимание Вивиан от собственной персоны.

– Потому что ни один парень не достоин тебя, Элла. Все они – козлы. И не думай делить свое тело ни с одним из них. Никогда. Ну, может только с Брайаном Оливером. Я разрешаю, чтобы он отжарил тебя самым неджентльменским образом.

Вивиан странно на меня посмотрела. Даже Глен и Стефан оторвались от работы после этого «восхитительного» замечания. Все, что я могла сделать, это посмеяться.

– Твое увлечение голливудским мальчиком-зайчиком меня пугает, Синдер. Серьезно.

– Ты же знаешь, тебе бы понравилось, согласись.

– Тебе бы, судя по всему, тоже.

– Мне уж точно, – подключилась Вивиан.

– И мне тоже! – воскликнул Глен, подмигивая Стефану.

– Постоянно об этом фантазирую, – добавил Стефан, и мы все расхохотались.

Как ни странно, Синдера не особо обрадовало такое массовое признание в любви к Брайану Оливеру.

– Подожди секундочку, кто это сейчас был? – спросил он. – Тебя правда сейчас трогают мужчины?

– Конечно, нет, – рассмеялась я и, не в силах больше сдерживаться, добавила: – Они очень нежные. Стефан еще ни разу меня не уколол.

– Элламара! – Его ужас был таким неподдельным, что я на мгновение засомневалась, стоит ли смеяться. Но потом Стефан и Глен закричали в один голос, чтобы я не шевелилась.

– Прости, – сказала я сквозь смех, – не буду больше дразниться. Ты же знаешь, что ты единственный мужчина в моей жизни.

– Иначе и быть не может.

– Ну, на самом деле это не совсем правда. – Внезапная задумчивость в голосе Вивиан меня слегка встревожила.

– Ты говоришь, он твой лучший друг, верно?

– Да! – с жаром ответил Синдер.

– Ну, тогда ты должен помочь мне уговорить Эллу пойти на свидание с парнем из нашей школы. Он правда очень милый и сходит по ней с ума. Но она слишком боится дать ему шанс.

Я почувствовала, как кровь отливает от моего лица: мне не хотелось слышать его ответ. Я бы очень расстроилась, если бы Синдер сказал, что рад за меня и посоветовал пойти на свидание. Скорее всего, он так и скажет.

– Элла. – Его голос смягчился и звучал так, будто Синдер хотел заключить меня в крепкие объятия. – Чего ты вообще можешь бояться? Любой парень влюбился бы в тебя без памяти.

Стефан вздохнул, а Глен приложил руку к сердцу. Вивиан практически растаяла. А я что? Я сделала самую неловкую вещь на свете: расплакалась. Это не были всхлипы и рыдания, но глаза мои увлажнились достаточно заметно, чтобы Вивиан встала и принесла мне салфетки.