Лесли Пирс - Чужое гнездо

Между фотографиями, газетными вырезками и прочим попадались крохотные листочки, исписанные рукой матери. В некоторых из них с юмором повествовалось о различных происшествиях, как, например, о ее падении в пруд во время школьной экскурсии — тогда Дэйзи пришлось ехать домой с учительскими перчатками на ногах, или же о школьном спектакле, в котором она играла роль Дороти из «Волшебника из страны Оз».

Многие заметки вызывали у Дэйзи улыбку — теперь она по-взрослому смотрела на события, о которых почти забыла, и могла составить представление о том, каким видела Лорна характер своей дочери. Но некоторые были серьезными, и они продемонстрировали ей, как сильно и часто беспокоилась о ней мать.

Одна из заметок относилась к тому времени, когда Дэйзи встречалась с Кевином. С тем самым парнем, который отговорил ее заниматься гостиничным бизнесом или поставками продовольствия, когда ей было шестнадцать.

« Я чувствую себя такой беспомощной и так боюсь за нее, — писала мать. — Я все время спрашиваю себя — может быть, я просто сноб, если мне противна даже мысль о том, что моя дочь проводит время с такой неотесанной деревенщиной? Я схожу с ума от страха, что она забеременеет и что ей придется сожалеть об этом всю жизнь. Я хотела бы, чтобы у меня хватило смелости запереть ее дома, чтобы она не виделась с ним, но, конечно, я понимаю, что от этого ее увлечение им стало бы еще сильнее. Так что я делаю вид, что, если и не одобряю его, то, по крайней мере, смирилась с фактом. Я даже стараюсь показать — в тех редких случаях, когда Кевин является к нам, — что он мне нравится. Я уверена, что любая мать считает свою дочь самым красивым, самым талантливым ребенком в мире и хочет для нее, как минимум, принца. Но я буду счастлива, если моей Дэйзи достанется просто хороший мужчина, который станет заботиться о ней, окружит любовью и уважением. Я бы не возражала, если бы им оказался обыкновенный рабочий человек ».

Дэйзи почувствовала, что у нее перехватывает горло. До этой минуты она просто не понимала, какие чувства испытывала мать. Она помнила, какую деликатность Лорна проявила, когда Кевин в конце концов бросил ее, как она выслушивала все, что Дэйзи в ярости говорила о нем, но ни разу не позволила себе сказать: это хорошо, девочка, что ты избавилась от него.

Сегодня она не могла без содрогания даже вспоминать об этом парне, но какой же мудрой оказалась мама, не отзываясь о нем плохо! Дэйзи запросто могла найти равноценную замену, если бы узнала, как сильно мать презирает его. В шестнадцать лет девушки склонны вести себя именно таким образом.

Там были заметки и о Гарри, том самом женатом мужчине. Ее мать с самого начала заподозрила, что он женат, и писала о том, что опасается катастрофы; сердце Дэйзи будет непременно разбито. И снова, когда все закончилось, единственное, что сказала мама об этом, было: ни одна женщина не должна строить свое счастье на горе другого человека.

В коробке не было какого-то особенного порядка, похоже, мать часто перебирала вещи и документы, перечитывала записки и клала их обратно. Иногда рядом с заметкой о событиях, происшедших, когда Дэйзи было пять или шесть лет, лежали записи, касающиеся ее двадцатилетнего возраста. Было много воспоминаний о том времени, когда она была еще совсем маленькой, о проблемах с кормлением, визитах в амбулаторию, где ее взвешивали и делали прививки, даже юмористические заметки о том, как ее приучали пользоваться горшком. Но когда Дэйзи добралась до самого дна коробки, то обнаружила там два запечатанных конверта.

Сначала она вскрыла более толстый и обнаружила, что в нем лежат бумаги, касающиеся ее удочерения, первоначальное свидетельство о рождении, две выцветших черно-белых фотографии и короткое письмо от Лорны. Дэйзи вспомнила, что мама однажды уже пыталась показать ей эти документы — когда ей исполнилось тринадцать. Тогда Дэйзи наотрез отказалась даже взглянуть на содержимое конверта. В последующие годы это превратилось в традиционную шутку: Лорна спрашивала, готова ли она просмотреть бумаги, а Дэйзи снова и снова продолжала отказываться. На самом деле, ей хотелось этого, во всяком случае, захотелось однажды, когда ей вот-вот должно было исполниться шестнадцать, но она испугалась, что мать будет уязвлена такой переменой ее точки зрения.

Дэйзи пробежала глазами свидетельство о рождении и обнаружила, что ее настоящее имя было Кэтрин Пенгелли, ее мать звали Эллен Дороти, а факт ее рождения был зарегистрирован в Бристоле. Но самым прискорбным было пустое место в графе, предназначенной для имени и фамилии отца, — там было начертано «неизвестен».