Кэти Летт - Бешеные коровы

— Это проявления известного психологического синдрома послеродовой травмы. Я совсем недавно вела занятия по этой теме. Эта женщина восстанавливается от гормональной зависимости.

Тюрьма, как потом выяснила Мэдди, была полна восстанавливающимися людьми. Они восстанавливались от зависимости от героина, барбитуратов, растворителей и неудачных браков. Заключенные гордились членством в таких обществах, как Анонимные Нимфоманки, Анонимные Кондитероманы, Анонимные Любительницы Мужчин, Анонимные Любительницы Анонимности.

Двина собственнически положила руку на спинку стула Мэдди.

— Если бы вы посещали мои занятия, сержант, то не были бы так несведущи о женских эндорфинах.

Она снисходительно потрепала Мэдди по голове, будто бы та была ребенком. Мэдди увернулась. Эдвина Хелпс была первой кандидаткой на членство в обществе Анонимных Любоманов.

— Ну уж нет, детка! — Слайн вскочил на свои кривые ножки. — Не будет тебе больше никакого отделения «Мать и дитя». Посмотрим, как ее эндорфины поведут себя с другими заключенными.

Рука Эдвины Хелпс замерла в воздухе возле головы Мэдди.

— С другими заключенными?

— Педофилами и извращенцами, — уточнил голос откуда-то из-за сигареты. — Самыми отвратительными людьми во всей тюрьме. Мы держим их отдельно, чтобы остальные заключенные их не передавили.

Двина в негодовании налила себе чашку кофе и стала громко стучать ложкой, размешивая его в потрескавшейся фарфоровой чашке.

— Только через мой труп.

Мэдди подумала, что, наверное, пока не будет торопиться с определением Двины в общество Анонимных Любоманов.

— Что поделаешь, — отозвался Слайн. — У всего есть своя цена.

— Нет тела — нет преступления. Ребенок просто пропал. — Двина вернула ложку в сахарницу, покрытую коричневыми гранулами. — Кто сказал, что он мертв?

— Да, — как-то слишком легко согласился Слайн. — Вы правы. Лучше я отправлю ее в простую тюрьму, где ее изобьют как беспредельщицу.

— Как такое может произойти, если о пропавшем ребенке знают только люди, находящиеся в этой комнате?

— Ты же знаешь, как новости быстро расходятся по тюрьме. — Слайн кивком указал на тюремного охранника. Тот ответил сержанту злобной, понимающей улыбкой. — Особенно если речь идет о женщине, убившей собственного ребенка.

Двина, решив не растрачивать свою образованность на тупого сержанта, сняла одну из сережек и стала тереть мочку. (Мэдди решила, что этому ее тоже учили на специальных курсах «Использование сережек в сложных ситуациях: Психодинамический подход».)

— Я не верю в то, что она могла причинить вред собственному ребенку. Она просто у кого-то его спрятала. У тебя, кажется, вчера был посетитель?

Сержант Слайн только успел было открыть рот, чтобы заговорить, но Двина опередила его, предоставив ему возможность изображать золотую рыбку.

— Мэдлин, тебе ведь не понравился весь этот разговор об усыновлении, правда? — Она присела на корточки перед Мэдди. — Я не успела объяснить тебе, что из этой ситуации есть еще один выход.

Слайн яростно пыхтел своей «раковой палочкой», покачиваясь с носка на пятку.

— То, для чего раньше требовались один мужчина, одна женщина, одна кровать и «Болеро» Равеля, для многих пар превратилось в бюрократический кошмар. В нашем «цивилизованном» мире живет десять миллионов бездетных женщин, а количество детей, пригодных для усыновления, с каждым годом становится все меньше. Можешь представить себе, какую боль испытывают пары, отчаянно желающие оставить свой след в новом поколении? — Она вытащила из рукава салфетку и аккуратно высморкала нос. — У меня просто сердце разрывается.

Сержант Слайн нетерпеливо вздохнул и зажег еще одну сигарету от окурка. Для него психология была чем-то вроде игры в шарады с очень маленькой степенью достоверности ответов.

— Прелесть частного усыновления заключается в том, что ты сама можешь выбрать приемную мать. Здесь мне видится шанс спасти сразу четыре жизни: супружеской пары, Джека и, что самое важное, твоей , Мэдлин. Я предлагаю тебе начать жизнь сначала . Просто скажи нам, где твой ребенок.

Все глаза сейчас были устремлены на Мэдди, которая, в свою очередь, рассматривала собственную футболку, ожидая, когда закипит чайник.

— В противном случае твое имя будет на ручке каждой чертовой швабры или метелки!

— Детектив! — укорила его Двина. — Следите за собой. Вы проецируетесь ! — Она конфисковала у полицейского сигарету и загасила ее. — Сигарета, — заявила она, — это палочка, у которой с одной стороны огонек, а с другой — дурак.