Владимир Андреев - Жажда мести - Жажда мести. Храм любви

— Ну, и куда же они пошли? — поторопил старика Асамхан.

— Вот я и говорю, — старик минуту собирался с мыслями, потом сказал: — Они пошли к реке, по той дороге, по которой Рам обычно ходит в школу. Больше я Рама не видел.

Поблагодарив наблюдательного жителя, друзья быстро пошли по тропинке, на которую указал старик.

— Ты понял, кто был тот человек в черном? — взволнованно спросил Асамхан.

— Конечно, — ответил Виджей, — Гунда, кто же еще. Он поклялся мстить и теперь решил нанести удар.

— Да, он поразил меня в самое сердце. Какой же негодяй! Поднял руку на ребенка!

Хотя Асамхан порвал с преступным прошлым, сейчас он чувствовал себя способным на убийство. Сейчас он был готов хладнокровно зарезать Гунду, и рука его не дрогнула бы. Если с головы Рама упадет хоть один волосок, негодяй расстанется с жизнью.

Они выбежали к реке, тщательно осмотрели дорогу, и зоркие глаза Асамхана обнаружили след.

— Видишь, здесь по траве волочили что-то тяжелое, — говорил силач. — Направление указывает, что мальчика сбили с ног и утащили с дороги вон к той рощице, — он показал на плотно растущие баньяны, пошевеливающие плотными кожистыми листьями, ярко блестевшими на солнце.

Когда друзья прошли туда и пробрались сквозь путаницу воздушных корней, цепляющихся своими отростками, то убедились, что напали на след — на утоптанной площадке четко отпечатались отметины подков.

— Здесь он уложил Рама на седло, а вот дальше… — Асамхан начал продираться, разрывая могучими руками сеть ветвей, но обнаружил лишь один выход, куда мог проехать всадник. Следы вывели на выжженный огнем пустырь и исчезли, смешавшись с сотнями отпечатков, испещривших пыльную дорогу из города.

Некоторое время друзья шли по ней, расспрашивая встречных, не видели ли они всадника в черном с мешком на седле, но никто ничего не заметил.

— Почему ты говоришь им про мешок? — удивился Виджей.

— Не мог же он увезти Рама по доброй воле. Я хорошо знаю сына, Рам никогда не поехал бы с чужим человеком. Гунда вез его в мешке. Этот негодяй поплатится за все!

Глаза силача сверкнули недобрым огнем.

Притомившийся бандит решил устроить привал в пустынном месте. Он привязал коня к низкорослому абрикосу, выросшему неизвестно как на краю глубокого оврага, буйно заросшего кустарником, переплетенным ползучими растениями. Сквозь эту чащу не могла бы пробраться и собака. Гунда снял мешок и оттащил его в тень. Сначала он хотел развязать веревку, чтобы дать мальчишке возможность подышать воздухом, а то пленник затих и не подавал признаков жизни, даже не шевелился, когда разбойник стаскивал его с седла. Однако Гунде лень было развязывать мешок — если мальчишка задохнулся, туда ему и дорога. Жаль, что нельзя придушить его приемного отца, ну да он сам приползет за своим сыном, тут-то ему и конец…

Разбойник весело засмеялся, рисуя себе приятные картины мести. Растянувшись на мягкой траве, он закрыл глаза, чутко вслушиваясь в подозрительные шорохи. С дороги, оставшейся за гранитной скалой, не доносилось ни звука, и бандит вскоре задремал.

Тихое шипение, раздавшееся возле самого уха, заставило его приоткрыть глаза. Повинуясь первому импульсу, он хотел отскочить, но, с трудом взяв себя в руки, замер, словно мертвый, — перед лицом покачивалась черная кобра. Она высовывала длинный раздвоенный язык, будто поддразнивала его, смотрела пустыми глазами-бусинками и медленно раздувала лоснящийся капюшон.

Гунда знал, что ему достаточно лишь моргнуть, и отвратительное пресмыкающееся вонзит в него клыки, сочащиеся смертельным ядом. Несмотря на палящий зной, он почувствовал ледяную волну, пробежавшую по спине. Он уже видел себя, вздувшегося, посиневшего, с выпученными глазами, но кобра словно почувствовала в нем родственную душу, она медленно переползла через него и зашуршала где-то в кустах.

Минут пять Гунда лежал без движения, не в силах подняться с места. Когда разбойник встал, вытер обильный пот, заливающий лицо, то первым делом бросился к коню, чтобы убраться с опасной опушки. Уже вскочив в седло, вспомнил про свою добычу. Выругавшись сквозь зубы, спрыгнул с коня и подбежал к мешку. Каково же было его изумление, сменившееся неистовым бешенством, когда он увидел, что пленник сбежал, прорезав длинную дыру.

Разбойник злобно вскрикнул, выхватил нож и всадил острый клинок в мешковину, словно в тело врага. Вдруг из дыры вылетела черная пружина и ударила его в лицо. Гунда с воем покатился по земле, а рассерженная кобра, выпустив весь свой яд, поползла в поисках более тихого места.