Кэти Агни - Красота - страшная сила

На этот вопрос я могу ответить. Ведь это так просто.

— Я хотела получить назад свою жизнь, Рэйчел. — Пока я жила в том мире, я совсем забыла, кто я на самом деле.

Ребенок сонно улыбается мне, будто благословляет. Я устраиваюсь поудобнее и начинаю рассказывать Рэйчел всю свою историю без прикрас.

Она посмотрела на меня своими огромными, бледно-голубыми глазами. Настоящая секс-бомба, секс-символ страны. Намотала на изящный пальчик с безупречно наманикюренным коготком золотистую прядку волос (от меня не укрылось, что они у нее накладные) и глубоко вздохнула. Ее пышная грудь (увеличенная при помощи косметической операции) мягко всколыхнулась под шелковым вырезом, словно два золотых шара, и вновь плавно опустилась в бюстгальтер. Я заметила, как дрожит ее пухлая верхняя губка. Господи, да она вот-вот разрыдается! Только этого не хватало. Случалось, что во время интервью меня поднимали на смех; однажды я облила горячим кофе своего кумира, лидера рок-группы; в другой раз полезла обниматься с группой музыкантов. Но никогда никто из мира избранных не плакал при мне.

Люси Ллойд — звезда кино, модель дома Версаче, а также объект вожделения столь многих мужчин — только что призналась мне (а значит, и сотням тысяч читателей журнала «Глиц»), что страдает от приступов депрессии. Ее странный протяжный выговор являл собой нечто среднее между тем, как говорят жители Беверли-Хиллс, где у нее была теперь роскошная вилла, и произношением ее земляков в Стоук-он-Трент, где прошло ее детство. Как и большинство знаменитых актрис, Люси была болезненно худа — она из тех голливудских звезд, которых в не слишком интеллектуальной бульварной прессе постоянно выставляют напоказ, добавляя при этом, что они являются ужасным примером для девочек-подростков среднего класса, стремящихся им подражать. «Не эти ли женщины доводят ваших дочерей до истощения?» вопрошал заголовок одной из этих газет на прошлой неделе. А рядом на фотографии тонкая, как тростиночка, Люси в роскошном белом платье с блестками. Ее шея казалась слишком тонкой для головы, которая клонилась к тощему плечику. Как ни странно, но в этом зрелище было что-то привлекательное: так нравятся людям бездомные тощие щенки из шоу «Спасем наших братьев меньших». Было в этом что-то нездоровое, но при этом порочно-соблазнительное.

Я тщетно пыталась сосредоточиться на том, что она говорит, но почему-то мне было не оторвать глаз от ее тощих бедер в облегающих замшевых брюках. Ее ноги были худее моих рук! Мы сидели рядом на светлом кожаном диване в роскошном номере одного из самых престижных отелей Лондона. Наши колени почти соприкасались: мои — круглые и ее — острые, как надломленные спички.

Мне не верилось, что можно жить с таким маленьким количеством мяса на костях. Наверное, ее тренер — сущий изувер, если он довел взрослую женщину до такого жалкого состояния.

Я отвела глаза от ее костей и сообразила, что Люси все еще разговаривает со мной. Слава богу, я включила диктофон: материал шел просто великолепный.

— Понимаешь, Лора… — обратилась ко мне по имени Люси, как по головке погладила: наверняка ходила на курсы по созданию положительного имиджа. — Когда я была девочкой, я думала, вот буду красивой, и ко мне придет счастье. Вот разбогатею и стану счастливой. Вот добьюсь славы, и буду счастлива. Появится у меня красивый парень, и тогда я буду счастлива. Теперь у меня все это есть, но я несчастна. По ночам лежу и думаю, чего же мне не хватает? Что мне такое еще нужно, чтобы стать по-настоящему счастливой?

По ее загорелой щеке покатилась слезинка, не испортив, однако, накрашенных ресниц. Если она решила устроить спектакль, надо отдать ей должное, получилось очень впечатляюще. По опыту я знала, что звезды такой величины обычно не идут на интервью без менеджера по связям с общественностью. И приехав к Люси, была приятно удивлена, что никто не стал приставать ко мне с разъяснениями, о чем я должна говорить, а о чем — ни в коем случае. У лифта меня встретила юная ассистентка со студии и без лишних слов проводила к Люси.

— А разве вы не будете присутствовать на интервью? — спросила я.

— Нет, — ответила девушка, — Люси — человек опытный. Мы ей доверяем.

Но Люси вовсе не производила впечатление опытного человека, скорее она была похожа на испуганную дилетантку. Я, конечно, радовалась своей журналистской удаче: «Голливудская звезда в отчаянии!»… Но мне уже становилось не по себе от пребывания один на один в пустой комнате с убитой горем звездой экрана. Я достала из сумки салфетку и передала ее Люси, стараясь не встречаться с ней глазами, что было совсем непросто, так как всю ее, от туфелек до золотых волос можно было разглядывать бесконечно. Да и как успокоить рыдающую знаменитость? Ей-богу, нелегко искреннее сочувствовать мультимиллионерше в одежде восьмого размера и с невесомой задницей, особенно, если видишь ее впервые. И все же в Люси ощущалась какая-то хрупкость, какая-то надорванность, и невольно захотелось прижать ее к своей цветущей груди и не отпускать до тех пор, пока ей не станет легче. Я была совершенно обескуражена ее отчаянием. У этой женщины есть все , что только можно пожелать! Так в чем дело? Зачем она разыгрывает тут передо мной несчастненькую? Или она действительно несчастна?