Ануш Варданян - Не ссорьтесь, девочки!

— Все равно не поеду, — мрачно сказала Нонка, подбирая колоду.

— Поедешь.

— Не поеду.

— Хорошо. Что нужно сделать, чтобы ты поехала? — пытается быть конструктивной Юля (многому научил ее Эдуард).

— Да ничего не нужно! Не поеду, и все.

Соня устала уговаривать Нонну. Сколько можно?!

— Ты посмотри, а? — говорит она Юле. — Не сдвинуть. Уперлась, и не сдвинуть с места.

— Я должна все время держать руку на пульсе, — объясняет Нонна.

— На каком, блин, пульсе?! — кричит Юля, изнемогая от Нонкиного каприза. — Миша — большой уже мальчик. Зачем его все время контролировать?

— Я не контролирую!

— Нет, контролируешь. Душишь все время. Постоянно душишь мальчика! — накинулась на нее Соня.

— Я не душу, я волнуюсь! — голос начинает дрожать. — Вы что, не понимаете? Он все, что у меня есть!

— А мама? — тихо спрашивает Юля.

— Он все, что у меня осталось от… Феди.

И Нонка заплакала. Вот чего они добились своей настырностью. Бесчувственные коровы. Каждая отхватила себе по роскошному мужику и совершенно, ну ни капельки не понимают, что она чувствует.

— Все, все, все, все, все… — Соня обнимает ее. — Ну, все, ну не плачь. Прости за «ослицу», ты не ослица, ты просто дурочка у нас.

— Ну прости, — на всякий случай тоже извиняется Юля…

— Ноник. Поедем на дачу. Ну поедем… Хочешь, мы тебе мобильник купим? Чтобы ты домой звонила.

— Зачем мне мобильник? Я и по вашим могу позвонить. Я из автомата домой могу позвонить. А если он уйдет из дома? То куда я позвоню, я издергаюсь вся. Представляете, если что-то случится, как я с этой самой дачи добираться буду?

— А хочешь, мы вам обоим по мобильному телефону купим? Денег Добрушиных много еще осталось.

Купили два телефона — Нонке и Мише. Настроение сразу улучшилось, но все же подругу берегли. Старались не говорить о полноте и о Феде. Сели в неприметном сквере, что затесался между двумя высокими серыми домами, и развлекались мелодиями вызова. Когда звучала «Мурка», Нонна брезгливо морщилась.

— О! А хочешь вальс из «Щелкунчика»? — предложила Юля.

— Ужас! — отказалась Нонна.

— Не ужас, а Петр Ильич Чайковский.

— Пошлость, — заявила Соня. — Не Чайковский, конечно, а то, что его на телефоны ставят. Надо что-то нейтральное.

Юля протянула трубку подруге:

— Пожалуйста, попробуй найди здесь что-нибудь нейтральное. Есть все, кроме нейтрального.

«В лесу родилась елочка», «Желтая подводная лодка», «Шаланды, полные кефали». Действительно, чего тут только не понатыкано. Наконец зазвучал канкан.

— Славно. Похоже на стеб, — обрадовалась Соня.

Нонна прикрыла глаза. Какая суета кругом. И мобильный телефон. К чему? Зачем она согласилась? Поддалась на уговоры подруг. А кто ей будет звонить?

— Мне кажется, у нее сейчас депрессия начнется, — замечает Юля.

— Уже, — сообщает Нонна.

— Ни фига! — заявляет Соня. — Когда услышит канкан, у нее сразу настроение улучшится.

— Сомневаюсь.

— Ни фига! — утверждает Соня. — Я вот нашла восточный мотивчик. Очень нашему Нонику подойдет.

Протяжная и витиеватая мелодия действительно Нонке понравилась. Ее невозможно было запомнить и напеть, зато она не раздражала избитостью или неприкрытым эпатажем.

— Набирай номер, — предложила Соня.

— Какой? — испугалась Нонка.

— Какой-нибудь. Любой. Позвони куда-нибудь.

— Зачем? Вы-то тут. Кому мне еще звонить?

— Попробуй позвонить, — просит Юля. — Ну пожалуйста.

— У меня вы да дом.

— Домой позвони.

— Точно! Мама! Мама, это я! Запиши, пожалуйста, номер моего телефона.

— Я, слава богу, знаю номер твоего телефона, — заявляет строгая Араксия.

— Мам, ну что ты меня за дурочку принимаешь?

— Да!

— Запиши номер мобильного. Мы и Мише купили. Сегодня его порадую.

— Порадуй меня, пожалуйста, — требует мать. — Скажи свой номер идиоту, который звонит и вешает трубку. И скажи, чтоб не звонил сюда больше.

— Какому идиоту?

— А я не знаю. Кто-то звонит и вешает трубки.

— Так кому я могу сказать, если ты не знаешь, кто это?

Мать бросила трубку. Нонна печально вздохнула и постаралась улыбнуться подругам.

— Вот так.

— Не обращай внимания, — просит Юля.

Юльке легко говорить. Ее мама не потребует лишней пары обуви, она сама кого хочешь обует. И даже благодарности ждать не будет.

— Сейчас я приду домой, и она будет требовать очередные португальские туфли.

— С чего опять?

— Как только у меня появляется что-нибудь новое, она закатывает истерику, что ей не в чем ходить.