Ганс-Йозеф Ортайль - Ночные тайны

— Я слушаю.

— После трех романов будет еще том с его речами и очерками.

— О нет!

— Да! Его речь, посвященная Бремеру [5] Фредерик Бремер (1892–1982) — бельгийский нейрофизиолог. в ресторане ратуши, его «Размышления о Кафке и других личностях» , его приветственный тост по поводу переезда Мёрике [6] Эдуард Фридрих Мёрике (1804–1875) — немецкий писатель романтико-лирического направления. куда-то в швабский кошмар…

— О нет, он же знает, что это будет абсолютно убыточная сделка, об авансе не может быть и речи.

— Пятьдесят тысяч!

— Сколько?

— Он требует пятьдесят тысяч евро, говорю тебе. Сорок тысяч за последний сборник очерков. Если не добавим еще десять тысяч, сделка не состоится.

— Мы заплатили ему за последний сборник очерков сорок тысяч?!

— Твой отец заплатил бы и восемьдесят. К счастью, Ханггартнер слишком наивен, чтобы так заноситься. Конечно, мы доплатим за сборники очерков, в конце концов, это было оговорено ранее. Таким образом, три последних романа Ханггартнера обойдутся нам в сумму более чем сто тысяч.

— Да уж, я это уже понял. Ты не поверишь, как это меня раздражает! Так и хочется поторговаться и сбить цену!

— Не делай этого, Георг, прошу тебя. Этот человек создаст проблемы и тебе, и мне. У меня уже нет сил выносить его чтение. Набросит шарф, как актер, играющий Зевса, и давай шевелить своими всклокоченными бровями вверх-вниз в такт произносимых гласных. Когда он разъезжает один, мы заранее точно инструктируем все книжные магазины. В последнее время он стал ворчлив, легко впадает в депрессию и, конечно, полон презрения к тем из них, которые продали меньше трехсот экземпляров его очередной книги. Но мы обнаружили, что есть верное средство против подобных проблем пожилого возраста. Например, он может принимать антидепрессанты . Очень хорошо помогает, когда во время его чтений в фойе какого-нибудь отеля ему представят молоденькую и, желательно, миловидную продавщицу книг, которая проведет с ним этот вечер.

— Что все это значит?

Хойкен заметил, что Байерман только разгребает салат вилкой. Мелкие и, возможно, несъедобные кусочки сыра он раскладывал на краю тарелки, где они лежали кучкой, напоминая известковую кашицу, а ломтики огурца поддевал по одному зубцом вилки и так медленно отправлял в рот, словно они были чересчур сладкие, чтобы съесть сразу.

— Это значит, что она приводит его на встречу с читателями и ждет, чтобы после сопровождать в гостиницу. Если Ханггартнер в настроении, она сопровождает его в какой-нибудь аристократический клуб, и они вместе идут в итальянский ресторан, чтобы отпраздновать презентацию. Там она сидит рядом с ним, словно принцесса. Если он начнет со спиртного, значит вечер удался. Пьет он много, ты знаешь, и если ты не пьешь так же много, он будет о тебе невысокого мнения.

— Я знаю, что ты скажешь, но не могу оказать ему такую любезность. Я не могу среди бела дня напиваться, после этого мне нужно минимум два часа поспать.

— В таком случае ложись и спи. Все лучше, чем его расстроить. Кстати, разочаровать его очень легко, ты в этом не раз убедишься. Может случиться так, что он вдруг вскочит, схватит свое пальто и просто покинет ресторан со словами: «Я разочарован».

— Небольшое театральное представление позабавит меня.

— Если послезавтра ты так позабавишься, это может стоить нам сто тысяч. После такой сцены он, пожалуй, уедет, много месяцев к нему будет нельзя дозвониться, и с уверенностью могу сказать, что в следующем году роман не появится.

Наконец Байерман повылавливал все кусочки огурца и задумчиво отодвинул стеклянную миску, дно которой теперь было залито вязкой маслянистой жидкостью, на середину стола. При этом он так посмотрел на миску, словно ему тяжело было с ней расставаться. Хойкен подумал, что с удовольствием сходил бы с ним как-нибудь в зоопарк. Если Байерман так внимателен к какому-то греческому салату, то при виде замерзшего пингвина, наверное, может даже заплакать.

— Что ты знаешь об этом новом романе? — быстро спросил Георг, чтобы справиться с подступившим смехом.

— Ну, — ответил Байерман, — не очень много. Один старый писатель, который живет за городом, день за днем получает от молодой продавщицы книг письма, ну и начинается обычная чепуха.

— Нельзя ли конкретнее? — Хойкен осторожно засмеялся.

— Я тебя умоляю, — сказал Байерман, — фантазии Ханггартнера всегда конкретны.

— Как раз нет, я нахожу, что он всегда немного символичен.