Итсасо Мадарьяга - Одинокие сердца

— Сэм, солнышко, ужин остывает!

— Уже иду, Алисон! — крикнул Сэм погромче, чтобы его услышала супруга на первом этаже их дома и чтобы заодно хоть немного ослабить нервное напряжение.

Сейчас ему больше всего хотелось совершить пробежку или пойти в спортивный зал, чтобы позаниматься часок на тренажерах. Да, именно в этом он сейчас и нуждался — позаниматься в спортзале, а затем подольше поплавать в бассейне. Потом еще, наверное, сходить в сауну или в турецкую баню. К черту ужин, Алисон и все остальное!

— Сэм!.. Любимый, ты хорошо себя чувствуешь?

Сэм ничего не ответил: он уже лихорадочно рылся в ящиках шкафов. Где, черт возьми, его тапочки? А плавки? В этом чертовом доме никогда ничего нельзя найти!

— Алисон!!! — гаркнул во всю глотку Сэм.

Несколько секунд спустя в дверях появилась недоуменно хлопающая ресницами Алисон.

— Сэм!.. Почему ты… — Она запнулась, увидев, какой беспорядок устроил в комнате ее муж. — Почему ты так кричишь? Знаешь, дорогой, ты вызываешь у меня серьезное беспокойство.

Сэм продолжал рыскать по ящикам с таким видом, как будто его жена и не заходила в комнату.

— Ты можешь мне объяснить, что ты сейчас делаешь? Ты же перевернул тут все вверх дном!

— Где, черт возьми, моя спортивная одежда? — сердито крикнул Сэм. — И спортивная сумка куда-то подевалась! Черт бы тебя побрал, Алисон, куда ты спрятала мои вещи?

Алисон пыталась сохранять спокойствие: она даже обрадовалась, что ей представилась возможность проявить себя настоящей леди.

— Послушай, Сэм, твои грубые слова и крик кажутся мне не совсем уместными. Дети и так вернулись домой взволнованными…

Перестань болтать глупости и немедленно скажи мне, где ты прячешь мою спортивную одежду и спортивную сумку!

Алисон, вздрогнув, с обиженным видом выпрямилась.

— Твоя спортивная одежда лежит на первом этаже в шкафу, который стоит возле лестницы, вместе с резиновыми сапогами, плащами и всем остальным.

Алисон сначала говорила абсолютно спокойным тоном, но затем не выдержала и по ее щекам потекли слезы. В последнее время манеры мужа стали буквально невыносимыми. Он демонстрировал характер в таких бурных формах, какие еще совсем недавно были ей попросту незнакомы… Сэм почувствовал, что перегнул палку, и решил отступить.

— Ну ладно, ладно, Алисон. — Он хотел было подойти к ней, но резко остановился. Ему было неприятно смотреть на то, как его жена хнычет из-за пустяков. Не хватало еще, чтобы она сейчас закатила очередную дурацкую истерику. — Успокойся, Алисон, ты же знаешь, что я не выношу твоих слез…

— Мне непонятно, почему ты так себя ведешь, — пробормотала, всхлипывая, Алисон. — И вообще ты в последнее время стал каким-то другим. Ты теряешь самообладание из-за любого пустяка. Ты уже не находишь времени на то, чтобы побыть с детьми, а когда все-таки приходишь домой достаточно рано для того, чтобы поужинать вместе с ними, вдруг решаешь пойти в этот чертов спортзал… — Алисон, удивившись самой себе, тут же прикрыла театральным жестом рот ладонью: вот и она уже разговаривает, как он. — Кроме того, ты заражаешь меня своей привычкой употреблять грубые слова, чего раньше за мной никогда не замечалось.

Алисон снова заплакала. Она была уверена, что Сэм сейчас подойдет к ней и, обняв, начнет утешать. Ей нравилось демонстрировать изысканные манеры, суть которых она никогда толком не понимала, однако неизменно призывала их на помощь в конфликтных ситуациях. Это был ее способ самоконтроля. Сэм предпочел бы, чтобы жена на него накричала, чтобы она разозлилась и послала его к чертям собачьим или даже дала ему пощечину. Однако Алисон была на это неспособна. Ее воспитание не позволяло ей вести себя подобным образом. Более того, ее воспитание вообще почти ничего ей не позволяло. Она считала себя респектабельной женщиной, которой не пристало совершать, как она сама говорила, «неблаговидные поступки».

Сэму начинало надоедать это ее манерничанье, и он стал приходить домой все позже и позже, тратя часть вечера на «светскую жизнь» со своими товарищами по работе. Он возвращался домой, распространяя сильный запах табака и джина, и заявлял Алисон, что приобщился к очень серьезному бизнесу и попросту не может не принимать участия в «светской жизни» вместе со своими коллегами. Они ведь все рискуют очень большими деньгами! Кроме того, это был бизнес, весьма далекий от их основной работы, и обсуждать связанные с ним проблемы им приходилось и на работе, и после нее.