Кира Буренина - Свет в твоем окне

— Звонила ваша дочь, — с упором на слове «ваша» объявила противная Анна Георгиевна, когда Ира вернулась из кабинета шефа. — Вам нужно заниматься воспитанием детей в свободное от работы время, а на работе надо работать.

Освободившись от мучившей ее невысказанности, Анна Георгиевна вытащила баночку йогурта и мастерски сорвала крышку.

Ира вздохнула и с тоской посмотрела в окно — шел мокрый снег, сугробы на крышах были похожи на размокший картон. Прошло два месяца с тех пор, как Ира вернулась, и за это время ничего в ее жизни не изменилось. Дятловы помирились с Порецкими и были приглашены на Восьмое марта в гости, куда Ира наденет умопомрачительный костюм, купленный в Риме. Пара модных вещиц да глянцевые фотографии — это, пожалуй, все, что напоминает об Италии. А рядом с обрезанной косой в платяном шкафу лежит маленький клочок бумаги с несколькими цифрами и именем «Леонардо».

Еще позавчера мы дружно ломали голову над причиной ухода с работы «по собственному желанию» нашей заводилы и любимицы Светки Курочкиной, а вчера в аппаратной азартно обсуждали отставку очередного правительства. Ничто не предвещало бурь и потрясений, но сегодня директор программ вызывает меня к себе и, пряча глаза за толстыми линзами очков, сообщает, что две мои программы закрываются и я могу считать себя «свободной». «Свободной» от чего? От работы? Что, увольнение теперь так называется? Ведь предупреждали меня доброжелатели, почему я не верю сплетням?

— Формальности и все прочее оформите в бухгалтерии, — кося до невозможности глазами, пробурчал директор и уткнулся носом в бумажки.

«Формальности» не занимают у меня и трех часов. И вот в половине третьего я стою по ту сторону еще вчера такой родной двери радиодома и размазываю крупные капли дождя по лицу, соображая, куда мне податься. Всегда наготове есть вариант номер один — домой. Там я могу глотнуть снотворного, забыться и уснуть. Или же опрокинуть банку джина с тоником и зарядить часа на три какой-нибудь крутой боевик со спецэффектами. Собственно, что мне еще остается делать в нашем «бабьем доме»? Поясню: наш «бабий дом» — это две мои тетки, племянница и кошка Маруся, которая пришла к нам в феврале.

Мои тетя Оля и тетя Ася — две абсолютные противоположности. Кто хотя бы раз видел одну тетку, ни за что не поверит, что другая — ее родная сестра. Тетя Оля хрупка и болезненна, так получилось, что с детства она не научилась оберегать свою психику от различного рода травм и жизненных потрясений, которые с каждым годом наносили ее здоровью ощутимый урон. Она живет в своем собственном мире, говорит на своем языке, у нее свои темы для разговора. Постороннему человеку она даже может показаться странной. Не ее вина в том, что ритм ее жизни все меньше совпадает с ритмом жизни окружающих. Впрочем, гармония иногда возникает, тетя Оля становится просто чудесной, и в эти минуты я ее очень люблю.

Тетя Ася навязчивостью и назидательностью очень похожа на своего телевизионного двойника. И, как в рекламном ролике, у нее всегда находятся темы для воспитательной беседы. Собственно, их только две — моя персона и наше правительство.

— Ну что ты вечно ходишь в этих джинсах и кроссовках? — резким, пронзительным голосом кричит она, дергая меня за рукав растянутого свитера.

Каюсь, джинсы и уютные свитера — моя любимая одежда, в любой другой я чувствую себя некомфортно и стесненно.

— Ни один уважающий себя мужчина на тебя не посмотрит! — продолжает свой монолог тетя Ася.

Может, и не посмотрит. Но сотни, а может, тысячи послушают, если их приемники настроены на волну нашей радиостанции.

Тете Асе не нравится во мне все — мой вес, лицо, моя работа, образ жизни, зарплата, одежда и то, что из меня «не получилось ничего путного».

Племянница Шуша — в общем-то и не родственница в прямом смысле этого слова, так, седьмая вода на киселе — тихое, застенчивое существо с огромными глазищами и добрым сердцем. Где она работает, на что живет — неизвестно, но дома у нас она бывает часто и подолгу. От ее присутствия, как от присутствия кошки Маруси, в квартире становится уютно и как-то совсем по-домашнему.

Стоя под августовским проливным дождем, чувствуя, как промокают кроссовки, я думаю о том, что приехать домой сейчас, в неурочное время, не могу. Это все равно что нарушить ход уже отлично отрепетированной пьесы и не вовремя бросить реплику партнеру по спектаклю. Тетя Оля сейчас наводит порядок в доме, но делает все так, как это принято в ее собственном мире, в ее «виртуальной реальности». Тетя Ася сидит у окна и разглагольствует о правительстве и ценах, а Шуша, являя собой единственного слушателя, как мышка, сидит в уголке и мелко кивает головой.