Ольга Дрёмова - Танго втроём. Ветренное счастье

— Да нет, Вер, просто обидно. Мы с тобой дружим уже не один десяток лет, и мне жалко смотреть, во что превратилась твоя жизнь, — осторожно миновал острый угол Юрий. — Что ты видела в жизни, кроме стеклянного окошечка тридцать на тридцать, бланков с фиолетовыми штампами и зачуханных посетителей?

— Почему сразу «зачуханных»? Ты, Берестов, не прав, в большинстве случаев в КВД приходят вполне приличные люди: кому справку в бассейн, кому печать в медицинскую книжку, кто просто за советом. Почему как КВД, так сразу на уме только одни гадости? Ты-то сам никогда в КВД не обращался?

— Ну ты и сравнила, я — другое дело, — обиженно вскинул брови Берестов.

— Да? И чем же ты другой? — облизнув ложечку, Вера ехидно хмыкнула. — Если память мне не изменяет, то даже при более детальном осмотре ты точно такой же, как все остальные мужики, — сморщив кожу на переносице, Веруня поиграла оправой очков и привычным жестом провела рукой от пушистой светлой чёлки к стриженому, словно у новобранца, затылку.

— Верка, перестань говорить глупости! Я тебе о высоких материях, а ты снова со своей физиологией! Неужели ты для того в школе выцарапывала золотую медаль, чтобы всю свою жизнь подклеивать листочки в карточки больных? У тебя же за плечами высшее гуманитарное, аспирантура, курсы по стенографии, спецкурсы по языку! Неужели тебе не жалко, что всё эти знания в конечном итоге пойдут коту под хвост?! — Берестов, в очередной раз зацепив ложечкой стенку вазочки, с раздражением отодвинул от себя неудобную посуду.

Нет, что ни говори, в «Космосе» подавали одно из лучших мороженых во всей Москве, но длинные стеклянные вазочки, сделанные в форме цветка, были просто отвратительны. Узкие, вытянутые, похожие на полураспустившиеся цветы ириса, они имели кривые волнистые стенки с полукруглыми выступами, отогнутыми наружу и изображающими лепестки. А мороженое, уложенное слоями и украшенное взбитыми сливками, было мягким, и если в первые пять минут его ещё можно было хоть как-то подцепить ложкой, то чуть позже, подтаяв, оно сползало по кривым стеклянным стенкам вниз, и его просто невозможно было доесть.

— Слушай, Берестов, мы с тобой так давно знаем друг друга, что подкатываться уже как-то неприлично, — коснувшись губами узкой трубочки, Вера с силой потянула сок, и густая оранжевая мякоть стала неторопливо подниматься вверх. — Скажи мне честно, для чего тебе нужно, чтобы я бросила свою накатанную колею и устремилась навстречу весьма сомнительной авантюре? Мы же с тобой не малые дети, и оба прекрасно понимаем, что просто так меня в горком никто не возьмёт, пусть у меня хоть на лбу написано гарвардское образование.

— Да что ты, Верочка, ты не знаешь себе цены. Такую, как ты, возьмут везде.

— Ну а если по существу?

— Если по существу, то мне нужна твоя помощь, — поискав глазами пепельницу и не увидев её ни на одном столике, Берестов досадливо сморщился. — Может, ещё мороженого? Или кофе?

— От кофе я бы не отказалась, но с одним условием: счёт пополам, — согласилась Вера, и её рука привычным жестом прошлась от макушки к затылку.

— Будьте добры, можно вас на минуточку? — щёлкнув пальцами, Юрий подозвал официантку. — Принесите нам ещё два кофе. Мне — глясе, а девушке… — он вопросительно посмотрел на Веру.

— Девушке двойной, и полкусочка сахара, пожалуйста.

— Всё? — шариковая ручка официантки застыла над блокнотом.

— Пока всё, — вальяжно кивнул Юрий. — А пепельницу попросить можно?

— Извините, у нас не курят, — опустив ручку с блокнотом в кармашек белоснежного передничка, официантка отправилась выполнять заказ, а Юрий, улыбнувшись, смущённо развёл руками: — Сто лет тут не был и уже позабыл, что дымить не положено. А знаешь, пожалуй, в «Космосе» я последний раз был с тобой. Помнишь, у Борьки был день рождения и он пригласил всю нашу честную компанию в кафе?

— Так это было года три или четыре назад.

— Ну да, наверное. Полгода я уже в Москве, два года перед этим был в Америке, выходит, это было в семьдесят первом или даже в семидесятом. Точно. В семидесятом. Тогда ещё у Витьки с Аськой дочка родилась, и он всё обещал, что следующим будет сын.

— У тебя тогда Надюшка в первый класс пошла, значит, точно, в семидесятом. Помнится, мы тогда с Иркой Катышкиной припёрлись на полчаса раньше назначенного времени и, чтобы не мотаться без дела, зашли во-он в то магазинчик, — указав через стекло на противоположную сторону улицы, Вера невольно улыбнулась. — Магазинчик как магазинчик, там всяким женским барахлом торгуют: плащами, юбками, кофточками, чулками. Решив, что времени ещё вагон, мы с Иркой от нечего делать стали всё это примерять и до того допримерялись, что опоздали на встречу.