Полина Поплавская - Танец страсти

Когда перед Малин появилась чашка с горячим шоколадом, она вздрогнула. Первый же глоток обжег нёбо, и чашка была отставлена в сторону.

— Юхан опаздывает, — заметил Йен, посмотрев на часы.

— Нет, это мы с тобой пришли рано. — Она не стала говорить, что хотела хоть недолго побыть с ним наедине, прежде чем они переступят порог музея.

— А вот и он.

В дверях стоял Юхан и рассеянно озирался по сторонам, хотя кроме них и барменши, протиравшей посуду за стойкой, в кафе никого не было. Идя к столику, Юхан умудрился своротить на своем пути стул. Йен, глядя на это, вздохнул, а Малин деланно веселым голосом сказала:

— Юхан, тебе нужно сосредоточиться — вечером подобная эквилибристика будет небезопасной.

— Ты, безусловно, права… Пожалуйста, чашку чаю! — Он чуть повернул голову к стойке, но даже не удосужился проверить, услышал ли его кто-нибудь. Барменша снова ушла, чтобы отсутствовать минут десять.

Когда она наконец вышла, три человека за столиком внимательно изучали бумажку, показывая на которую высокий бородатый мужчина что-то объяснял.

— Здесь нужно будет подтянуться, а потом очень осторожно спуститься…

“Скалолазы, что ли?” — подумала барменша.

Дождь лил уже второй час не переставая. Взглянув на узкую щель окна под потолком, Малин подумала, что начинается наводнение — из-за потоков воды, лившейся по стеклу, уже невозможно было различить контуры деревьев на фоне темнеющего неба. “А что, если нас тут зальет?” — но тут же девушка решила, что Йен, наверное, пережил столько подводных приключений, что, по крайней мере, наводнения с ним можно не бояться. Она грустно усмехнулась, но Йен не мог заметить этого — в кабинете Симона Кольссена было темно.

Они сидели на диване, как и в первый раз, плотно прижавшись друг к другу, хотя сегодня им не надо было тесниться. Свет не горел потому, что в этот час, сразу после закрытия, охранники обходили все этажи. Малин бил озноб. Пытаясь согреться, она сунула кисти рук под свитер Йену, но это не очень помогло. Сквозь шум дождя ей все время слышались какие-то шорохи — будто бы кто-то скребется в окно, пытаясь до них добраться. Шаги в коридоре, едва смолкнув, раздавались снова, но на сей раз гулкие и тяжелые — как будто с равным интервалом на бетонный пол падали тяжелые глыбы.

О чем думает Йен? Может быть, тяжелые шаги, странные шорохи — все это происходит только в ее голове? Она не решалась заговорить даже шепотом, поэтому просто прижималась щекой к свитеру Йена. Наэлектризованные волосы девушки стали прилипать к шерсти, и Малин отняла голову. Нащупав на его запястье часы, она нажала кнопочку подсветки — еще только семь. За окном — полная тьма, наверное потому, что тучам на небе не протолкнуться.

Когда час назад она увидела “Васу”, предчувствие чего-то ужасного больно сдавило ее виски. Словно древний дремучий страх готовился обрести в девушке свою плоть. Малин еще как-то сопротивлялась ему, пока они вчетвером, с Симоном и Юханом, спускались вниз, перебрасываясь незначащими фразами; потом, оставшись вдвоем с Йеном, она тоже держалась, слушая его шутки, любуясь правильными чертами его красивого лица. Но теперь, когда свет был погашен, ей казалось, что она осталась со своим безликим врагом один на один. Присутствие Йена не успокаивало.

Страх зародился где-то в области ключиц, но с каждой минутой он разрастался и по миллиметру отвоевывал себе территорию. Ее тело постепенно сковывала холодная мертвая тяжесть. Ужас подбирался к сердцу, чтобы потом, уже беспрепятственно, захватить ее целиком. И тогда…

Йен рядом, но он бессилен помочь. Словно услышав ее мысли, он прижался теплыми губами к макушке девушки. Малин опустила голову ему на колени, и ее лицо тут же обдало жаром — Йен хотел ее, это выдали его ноги, напрягшиеся, когда она к ним прижалась.

Чувствуя, что вряд ли она способна сейчас разделить его страсть, Малин все-таки пересела к нему на колени, и в тот же миг продвижение древнего чудовища к ее сердцу приостановилось. Нет, страх не исчез, но он затаился, уже не осмеливаясь ползти дальше в открытую… Малин получила отсрочку.

Йен осторожно ласкал ее, медленно пробуждая в девушке ответное желание. В темноте кабинета она не видела его рук, выражения лица, но это позволяло полностью сосредоточиться на ощущении собственного тела. И ее руки вновь скользнули под его свитер, но уже не для того, чтобы согреться… Почувствовав желание Малин, Йен тихо застонал, и осторожность его прикосновений переросла в настойчивость.