Юлия Монакова - По закону столичных джунглей

Довольно часто звонила мама, просилась приехать в Москву хотя бы на пару недель, понянчиться с внучкой, которую видела только на фотографиях. Робко звала Люську вернуться домой… Люська говорила с ней преувеличенно бодрым тоном, чтобы та думала, будто в жизни дочери все идет отлично. Да и подавала информацию она в самых радужных тонах: сама себе хозяйка в двухкомнатной квартире, контракт с крупнейшим книжным издательством России, стабильная подработка… словом, нет повода для беспокойства, и приезжать к ней тоже не нужно, она справляется. Однако, когда они заканчивали разговор, за горло Люську снова ледяной рукой цепко хватала беспросветная тоска. Она принималась плакать, чувствуя себя заброшенной и покинутой, как на необитаемом острове.

Странно все-таки сложилась жизнь. Москва, в которую она всегда так стремилась, в итоге стала для нее просто кладбищем воспоминаний. Сначала она потеряла Андрея, потом — Диму, затем Мишу… Подруг тоже не осталось, Алина уехала, Лилька тоже уехала, а Жанка просто отдалилась. По сути, ни одной живой душе в этом мегаполисе не было больше дела до Люськи, будто Москва сожрала ее целиком и косточек не оставила.

За четыре дня до Нового года Люська вышла из дома вместе с Алесей в слинге. Она давно не выбиралась на улицу, ограничиваясь «балконными прогулками», но сегодня все же решила освежиться, глянув на свое зеленовато-серое отражение в зеркале. В голове не было точной программы действий, однако ноги почему-то привели ее к метро. Она, как в полусне, доехала до станции «Комсомольская», вышла на Казанский вокзал и… неожиданно для самой себя купила билет домой. На малую родину. В один конец.

Это было так логично, словно идея бросить Москву сидела у нее в подсознании уже давно, хотя ей казалось — вот только что пришла в голову.

— Ни на сегодня, ни на двадцать девятое, ни на тридцатое билетов по этому направлению нет вообще, — сообщили ей в кассе, — есть только на тридцать первое декабря, но придется Новый год в поезде встречать, — кассирша захихикала.

До Люськи поначалу не дошел смысл ее слов. Подумаешь, Новый год в поезде — ну и что? Как будто она собиралась праздновать…

— Так на тридцать первое место есть? — уточнила она.

— Есть, — подтвердила кассирша, — но остались либо верхние купейные, либо нижние СВ. Понимаете, очень много народу едет, несмотря даже на праздник…

Подумаешь — новогодняя ночь… Ну, проведет ее Люська в поезде, и что в этом страшного? Зато уже первого января она будет дома, с родителями. А здесь, в Москве, все равно никому нет до нее никакого дела. Она — всего лишь песчинка в этом огромном безбрежном море… Никто и не заметит, что ее больше тут нет. А ее книги… Что ж, договор с издательством уже подписан, остальные диалоги вполне можно вести по телефону или Интернету, ну, в крайнем случае — выберется она снова с столицу на день-другой, чтобы уладить необходимые формальности.

Словно в трансе, она вернулась домой, покормила Алесю, поменяла ей памперс, уложила спать и принялась рассеянно собирать вещи. Наверное, надо кому-нибудь сообщить о своем отъезде… с кем-нибудь попрощаться… Да вот только с кем? В первый момент ей, как обычно, пришла в голову мысль о Диме. Она все-таки очень сильно по нему скучала… Но Люська отвергла эту идею. Она боялась, что Дима начнет уговаривать ее остаться. Точнее, она ЗНАЛА, что он будет это делать, и опасалась, что может поддаться на его уговоры — не хотелось идти на поводу собственных эмоций и слабостей. То, что она уедет, будет лучше и для нее самой, и для Димы тоже.

В таком случае, следует известить Мишину маму, чтобы она забрала ключ от квартиры. Больше ее отъезд не коснется ни одной живой души. Пока же нужно решить, что она заберет с собою… Вещи, само собой, за один присест она не увезет. Поэтому надо продумать, что необходимо взять в первую очередь, а за чем вернуться как-нибудь потом… Через месяц… или через год. Или вообще не вернуться.

Москва, 31 декабря 2006 года

Люська, уже стоя в дверях, в последний раз оглянулась, чтобы проверить, не забыла ли она чего. Собственно, все основное ее богатство, нажитое за четыре года в Москве, легко уместилось в одном чемодане. Да и что там было особенно ценного? Только одежда, книги да ноутбук. Стоило, наверное, присесть на дорожку, но как-то глупо было делать это в одиночку. Мишина мама, которая приехала за ключами от квартиры, дожидалась Люську во дворе, с Алесей на руках.

Почему-то в эти самые последние минуты перед выходом Люське в голову лезли совершенно посторонние и странные мысли. Например, она вспомнила, как ее бывшая квартирная хозяйка Неонилла Борисовна, решив сэкономить, отправилась на елочный базар вечером тридцать первого декабря. Она уверяла, что продавцы будут отдавать свой товар за бесценок — это логично, потому что всем хочется поскорее домой, к столу, к телевизору, к «Голубому огоньку»… Но Люське, честно говоря, было непонятно, какой кайф в том, чтобы впопыхах нестись с елкой через весь город, а потом так же торопливо наряжать ее — в самую последнюю минуту.