Наталья Берзина - Окончательный диагноз

Сюда, на берег стылого огромного озера, их вынудил отойти наседавший противник. Зажатые на остро выступающем мысу, почти шесть сотен солдат и полсотни лошадей пытались хоть как-то закрепиться, не позволить свирепому врагу сбросить их в черную ледяную воду бескрайнего озера. Наспех сооруженные укрепления давали весьма слабую надежду. Необходимо было найти такое решение, которое позволит прорваться, сохранить обоз.

Леонард приказал зарезать двух вконец ослабевших лошадей. Пусть хоть люди перед неминуемым боем смогут подкрепиться. Да и овса все равно на всех коней не хватит, нужно сберечь самых сильных. Слишком тяжел груз на подводах, а отдать его врагу непозволительно. Десяток пушек, заряженных, готовых к бою, стояли на пригорке; возле них, съежившись под студеным ветром, притулилась орудийная прислуга. Окинув взглядом припорошенное ранним снегом поле, Леонард спустился с холма в небольшую лощину. Там в небольшой землянке расположился его штаб. На землянку, как, впрочем, и на укрепления, пошли брошенные жителями хаты крошечного починка с таким привычным именем Мариамполь. Итальянцы, составлявшие почти четверть охраны обоза, тут же воспряли духом, услыхав в местном названии знакомое звучание. Им, бедолагам, не понять, что такие названия здесь не редкость.

Охотники, вернувшись с поиска, доложили, что не менее двух полков преграждают выход с мыса. О прорыве нечего было и думать. Люди, измотанные трехдневным переходом, обмороженные и плохо вооруженные, не смогут противостоять такой силе. Леонард уже начал подумывать над тем, чтобы утопить обоз и принять последний бой. Хмурое небо нависало над бивуаком. Редкий колючий снег сек покрасневшие от холода и ветра лица. Быстро темнело. Солдаты сгрудились у костров в отчаянных попытках согреться. Жидкая пшенная похлебка с кониной бурлила в котлах. Леонард в очередной раз обошел лагерь. Утлые землянки, разбитые заледеневшей дорогой повозки, понурые, оголодавшие лошади, вой ветра, стоны раненых. Он подходил к штабной землянке, когда из темноты вынырнул знакомый силуэт Лешко.

— Пан Леанард! Тутэйшага жыхара злавілі, падаецца, ведае ўсе сцежкі праз возера.

— Спасибо за весть, Лешко! Веди в штаб, сам говорить буду.

Лешко словно растворился в ночи и вскоре возник опять, подталкивая перед собой одетого в овчинный полушубок мужика. Леонард верил старому товарищу еще по детским играм, как самому себе. Одногодки, они только и различались тем, что Леонард родился в семье небогатого шляхтича, а Лешко, несмотря на славное имя, в простой, крестьянской. Выросшие вместе, они не растеряли дружбы и после возвращения Леонарда в отчий дом. Вместе вступили в армию. Вместе воевали. Пополам делили и победы, и горькие поражения.

В землянке Лешко присел на чурбан у входа, привычно оберегая молодого шляхтича от любых неожиданностей. Леонард опустился на выстланный еловыми лапами, грубо сколоченный топчан и принялся рассматривать мужика. Тот мял в руках мегерку и смущенно топтался на месте.

— Рассказывай! Что знаешь об озере?

— Так вам, пан, на той бераг перабрацца трэба?

— Не спорю, только ни кони, ни люди по воздуху не летают. Тут больше версты по воде. Как на другой берег добраться?

— Там, там сцяжынка ёсць, і неглыбока зусім, толькі месцамі па пояс.

— Местами по пояс, говоришь? Сам провести сможешь?

— Зразумела! Я на паляванне заўсёды тут хаджу. Чаго дарма ногі біць у абыход? Тут, лічы, вакол азёры, без малога дзесяць вёрст будзе.

— На охоту, говоришь, через озеро ходишь? А как же ты ее, ту тропу, под водой различаешь?

— Дык ад каменя трэба трымацца на вялікі дуб. Ён тут адзін такі. Запаветны!

— От какого камня и на какой дуб держаться?

— Дык яго добра бачна ад каменя, дуб той.

— Сейчас покажешь?

— Зараз? Добра. Але толькі цёмна, не відаць нiчога. Вось калі месяц з'явіцца, то ўбачым. У месячную ноч той бераг добра бачны. I дуб запаветны таксама.

— А без луны дорогу сможешь найти?

— Так, пан.

Стараясь не показать волнения, Леонард вышел из землянки; то, что есть, пусть пока и иллюзорная, возможность пройти через озеро, давало зримый шанс спасти обоз. На самом берегу, под высоким обрывом, и впрямь лежал огромный, не менее трех саженей в высоту и больше десяти в длину, черный валун. Такая же черная ледяная вода плескалась у ног. Взбитая холодным, пронизывающим ветром пена наползала на берег и застывала ледяным кружевом, тускло поблескивая в свете факела. От одной мысли, что придется целую версту брести по этой черной, страшной, пронизывающе-холодной воде, Леонарду на миг стало не по себе.