Елена Щербиновская - Кто в спальне король?

Пробуждение произошло мгновенно. Это было, как стихийное бедствие! Каждый раз из мелькания калейдоскопа возникает именно эта картинка. Я смотрю на нее глазами Маши, той Маши.

…Я увидела его в коридоре. Рядом шел еще кто-то, но других я не заметила, не запомнила. Был только он. В темно-синих джинсах, в мягкой, чуть потертой замшевой куртке. Походка у него была тоже какая-то мягкая, бесшумная, тигриная. А лицо! Я никогда не видела таких лиц! Густые темные брови, светло-синие, широко расставленные, большие глаза, крупный прямой нос с небольшой горбинкой, бледные впалые щеки и очень светлые волосы, небрежно спадающие на плечи. Лицо было настолько выразительным, притягивающим, что я смотрела на него и не могла оторваться.

Что со мной происходило, описать невозможно. Все внутри переворачивалось, пол уходил из-под ног, я почувствовала, что вижу свою судьбу. Мне показалось, что он тоже смотрит на меня, я вздрогнула. Но он прошел мимо, даже не повернув голову в мою сторону. Как же так? Неужели не заметил? Неужели не понял, что непременно должен остановиться, подойти ко мне? Я стояла и не могла шелохнуться, а внутри била дрожь, будто меня ударило молнией. Почему он уходит? Это какая-то ошибка, нелепость!

А он удалялся по коридору, теперь я видела только его спину, и я поняла, что сейчас он исчезнет за поворотом, может быть, навсегда. И тогда, с трудом оторвав от пола тяжелые, ватные ноги, я пошла за ним. Боже мой, куда девалась моя легкость, что-то меня сковало, ноги не гнулись, я словно превратилась в неуклюжую деревянную марионетку, которую непреодолимая сила толкает вперед, но все кругом сопротивляется, не пускает. Наверное, это был страх перед чувством, которое внезапно обрушилось на меня. Время, которое измерялось минутами, даже секундами, казалось мне вечностью. Как же трудно было идти по длинному коридору! Мне хотелось бежать за ним, а ноги прирастали к полу. «Остановись! Остановись!» — мысленно молила я. С трудом преодолевая метр за метром, я шла за своей судьбой. Я видела его впереди. Но что я буду делать, когда догоню его, что скажу? Как глупо, нелепо, я всегда считала себя смелой, решительной, а сейчас едва не умирала от смущения и страха.

Я ли это была? Иногда мне кажется, будто я читаю Машин тайный дневник. Но как же хорошо, как отчетливо я помню те ее чувства! Сколько раз за свою жизнь проходила я с Машей по тому длинному коридору и каждый раз проживала заново все, что ощущала она тогда. Что было дальше?

Я шла за ним, как сомнамбула, почти догнала его. Но тут он и те, другие, которые шли с ним, вдруг распахнули какую-то дверь и скрылись за ней. Кажется, это была аудитория, обычная аудитория! Но мне казалось, что передо мной захлопнули дверь в другое измерение. Перерыв кончился, надо было бежать на занятия, но как я могла уйти? Тут появилась моя однокурсница Изольда Куликова и очень удивилась, что это я тут торчу. Я наврала, что плохо себя чувствую, то ли живот заболел, то ли кровь носом пошла, в общем, какую-то чушь несла. А ведь я тогда совсем, совсем не умела врать! Но мне надо было остаться под этой дверью и дождаться, когда он снова появится в моем измерении. Изольда оказалась настойчивой и собралась тащить меня в медпункт. Тогда пришлось быстренько выздороветь. Как я могла объяснить ей, что жду под этой дверью свою судьбу? Душой я, конечно, осталась возле двери, но моему физическому телу пришлось переместиться вместе с Изольдой на другой этаж и переться на математику. Ноги понемногу стали гнуться, я почти обрела свою обычную, легкую походку. Вскоре меня заставили решать какие-то чудовищные уравнения… Бред, опять бред! Какие уравнения, к чертовой матери! Я могла думать только о нем!

Мне очень хотелось нарисовать его портрет, но что-то сковывало, карандаш выпадал из руки. Наверное, это был страх — а вдруг кто-то увидит и раскроет мою тайну? Конечно, у меня появилась тайна! Меня разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, очень хотелось с кем-нибудь поделиться своими переживаниями. Но с другой стороны, страстная влюбленность в незнакомца была настолько не похожа на прежние, невинные приключения с мальчиками, что я даже представить не могла, как об этом рассказать. Ведь если кто-то узнает, начнут обсуждать, расспрашивать, замучают советами или, не дай бог, посмеются! А этого я просто не перенесла бы. И я бережно охраняла свою тайну от любых посторонних глаз и ушей, становясь с каждым днем все более молчаливой, скрытной и замкнутой. Меня по-прежнему звали на вечеринки, но я потеряла к ним всякий интерес. И даже любимые пирожки в горло не лезли. Вскоре я заметила, что вполне реально сохну от любви, и с большим удовольствием ушила в талии юбку.