Тамара Кандала - Как вам живется в Париже

А как люди умудряются ненавидеть друг друга внутри своих же сообществ!

Эти мои грустные размышления, которыми почти всегда заканчивались утренние просмотры новостей, были прерваны телефонным звонком.

— Она, конечно, очень милая, твоя Ника. Но совсем не так проста, как кажется. — Это была Ксения, которая, как всегда, продолжала по телефону уже начатую с самой собой дискуссию.

— А она простой совсем и не кажется.

— Вот именно. Есть в ней какое-то высокомерие. Как если бы она слегка презирала всех вокруг.

— Ну не выдумывай. Ты же её совсем не знаешь. Она просто сдержанна по натуре. Это тебя кидает из одной крайности в другую.

— А иначе и жить скучно. А у неё, думаю, просто не хватает воображения (это в Ксенькиных устах было серьёзным обвинением).

Я видела Нику совершенно по-другому. Она не была искательницей приключений. Наоборот, она сознательно или бессознательно старалась их избежать. И делала это не от недостатка воображения, а из чувства самосохранения, подозревая в себе те самые залежи нерастраченных чувств, которые и сработали детонатором в последующих событиях.

Но всего этого говорить Ксении я не стала.

— В общем… я хочу сказать, что не к чему придраться, но и ухватиться не за что.

— А тебе зачем хвататься? — удивилась я.

— Ну, так…новое лицо, неохваченный субъект, подруга моей подруги. Вы ведь с ней близкие подруги?

— Ксень! Ну какие мы близкие подруги? Видимся два-три раза в год.

— А мы вот с ней виделись несколько раз только за последний месяц. Пока у тебя была твоя медовая неделя. — Она имела в виду короткое пребывание дома моего мужа. — И, потом, ты знаешь, у нас с ней много общего. У неё ведь тоже не сложилась её артистическая судьба — она мечтала быть балериной, но её карьеру разрушил несчастный случай. Но зато потеряв балет, она, как и я, нашла Францию.

И здесь Ксения была не совсем точна. Ника не просто мечтала, она была балериной, восходящей звездой в «Мариинке», танцующей ведущие партии в «Дон Кихоте» и «Спящей красавице». У неё было всё — успех, овации, поклонники и обещание блестящей карьеры. Она работала с ведущими балетмейстерами страны. Её даже пытался переманить к себе Английский Королевский Балет. И это всё я знала не от неё (она на эту тему говорила очень неохотно), а от знакомого музыкального критика.

Но, и этого я не стала говорить Ксении.

— По крайней мере, ты можешь быть уверена, что она не «faux cul» [3] фальшивка ( фр. ) и не будет за твоей спиной водить жалом, как большинство твоих «светских» подруг, — уверила я её.

— Я это поняла сразу. Ты же знаешь, я чую настоящих и всегда могу отличить их от лживых сучек. А общаться приходится, к сожалению, не только с теми, с кем хочешь, но и с теми, с кем нужно, — она вздохнула. — Хотела вот приобщить её немного к светской жизни. Ей бы тоже не помешало для её рода деятельности. Но она диковата. Никого до себя особенно не допускает. Живёт с закрытым забралом.

— И правильно делает! — сказала я с чувством. Для меня моё «открытое забрало» всегда было проблемой.

— Послушай! Я тебе звоню по другому поводу. Арсик просит найти ему помещение под офис в Париже. Недалеко от дома. Поможешь поискать?

Мы с семьёй недавно перебрались в квартиру, в которой живём сейчас, на поиски которой я потратила почти два года. С тех пор я считалась у Ксении большим специалистом по недвижимости.

— Недалеко от твоего дома?

— Ну, да. А какого же? У него пока другого нет.

Арсик — это был Ксенькин сын Арсений, которого я знала практически с пелёнок, самая большая удача в её жизни. В данный момент Ксения жила в прекрасной квартире, подаренной ей сыном год назад, где у него была своя спальня и маленькое бюро. Он пользовался ими во время своих коротких набегов в столицу нашей новой родины.

— Он, что, собирается перебираться сюда? — спросила я с надеждой.

— Перебираться — нет, но бывать будет чаще.

— И когда мы его увидим, нашего звёздного мальчика?

— Точно не знаю, но обещал появиться в ближайшее время.

— Ну, естественно, помогу. Может, со временем и переберётся?

— Я тоже надеюсь, — сказала она и, быстро попрощавшись, повесила трубку. Я успела услышать, как где-то в глубине квартиры зазвонил её мобильный.

Господи, подумала я в который раз, бывают же такие дети! Сплошная, ничем не омрачённая радость. Вот уже целых двадцать шесть лет. И рос ведь, как трава, без всяких потуг на воспитание. Ни тебе вредного периода детства, ни трудного переходного возраста. Не говоря уж о том, что в свои младые годы он стал для матери абсолютной финансовой опорой. Может, и правда, что в лотерее с детьми всё решает то, как фишка ляжет. Вернее, как выпадет ген.