Елена Свиридова - Мне не забыть

— Он говорит, здесь место на троих, — перевел Юрген на русский, — а два места уже заняты.

— Ну и что тут смешного? — вступилась Наташа за своего соседа.

Юрген перевел ее слова на немецкий, и все четверо вдруг захохотали, вызвав недоумение девушек.

— У немцев такой юмор, — объяснил Юрген по-русски, — как это лучше сказать — тупой и грубый.

Теперь уже смеялись все, потом Юрген, встав из-за стола, вытащил гитару из красивого кожаного чехла и стал перебирать струны. Разговоры стихли, и он запел свои веселые и незатейливые песенки о любви, глядя на Леру и коротко пересказывая по-русски их содержание. В этих песнях все было просто — он любит ее, она любит его, они расстаются и снова встречаются. Потом он пел на английском известные песни «Битлз», которые еще недавно в России были запретны и недоступны для большинства, потом попытался спеть по-русски, и все стали ему подпевать.

Устав, он положил гитару, все дружно выпили, и вдруг Лера осторожно коснулась струн и тихо запела чуть хрипловатым низким голосом:

Голос ее становился все чище, все сильнее, и все замерли, слушая ее. Вдруг она резко сменила темп, перешла на лихую «Цыганочку», и, постукивая рукой по гитаре в такт песне, встала и пошла по комнате.

— Ну, тут усидеть невозможно! — воскликнула Наташа, сбросила туфли на каблуках и пустилась в пляс, с трудом находя свободное пространство в тесной, заставленной мебелью комнате.

Тут же отодвинули стол, убрали стулья, и все стали танцевать кто как умел. Даже Хайнц оживился, поднял свое грузное тело и с неожиданной легкостью стал выделывать невообразимые «па» вокруг Наташи. Увлекшись пляской, девушки только теперь заметили, что в распахнутой настежь двери стоят двое дюжих парней в майках, с наколками на руках, а из-за их спин выглядывают Клавка и Маша. Их вид явно не предвещал ничего хорошего. Танцы мгновенно прекратились, парни шагнули в комнату. Немцы, ничего не понимая, удивленно оглядывались. И во время этой короткой напряженной паузы Лера передала гитару Юргену, напела какую-то мелодию.

— Подыграй, пожалуйста, — попросила она и запела сразу, громко, протяжно.

Юрген легко подобрал аккомпанемент и стал подыгрывать.

Парни в наколках остановились в некотором недоумении.

— Ребята, слова знаете? — неожиданно обратилась к ним Лера. — Я не все помню.

— Да вроде, — неуверенно сказал один, чернявый, с проросшей щетиной.

с блатным подвыванием громко запел другой, с кудрявой рыжей шевелюрой.

— Отлично! — Лера встала, подошла к нему. — Давай на два голоса!

— Ха! Давай! — согласился парень.

Надо сказать, получился довольно интересный дуэт. У парня оказался неплохой голос, и он сам так увлекся песней, что позабыл, видимо, зачем его привели сюда.

— А «Мурку» можешь сбацать? — вдруг обратился к Лере чернявый.

— Запросто!

«Мурка» пошла на «ура», подпевали все, кто как мог, а Лера расходилась все больше, приплясывала вокруг рыжего, изображая Мурку, схватила вдруг под руку чернявою, пропев басом: «С агентом из МУРа…»

— Зин, выйди на минутку, — позвала Маша.

Зина стремительно вылетела за дверь.

Рыжий сразу перестал петь.

— Баста! Пошли, Толян!

— Лады. Сваливаем.

Лера и Наташа с самым гостеприимным видом направились их провожать до двери. И тут Юрген внезапно произнес:

— На посошок! Я правильно сказаль?

Рыжий хмыкнул.

— Лады, — произнес чернявый.

Оба выпили молча, ни с кем не чокаясь, закусили колбасой и пошли к выходу.

— Кажется, обошлось… — прошептала Лера Наташе.

— У меня нет слов, это все ты… — ответила Наташа вполголоса.

Но тут Зигфрид произнес по-немецки какую-то фразу и посмотрел на Юргена.

Девушки встревоженно переглянулись.

— Он очень удивлен. Он говорит, что был в Париже в русском ресторане и слышал цыган. Ты поешь лучше! — перевел Юрген, обращаясь к Лере.

— Не сомневаюсь? — громко произнесла Наташа и, с трудом сдерживая улыбку, шепнула Лере: — Слава Богу, они ничего не поняли.