Селеста Брэдли - Любовь меняет все

Дейдре каждый раз называла котенка новым именем. Иногда она звала его Маленьким Фортескью – разумеется, когда большого Фортескью рядом не было. Как-то раз она назвала его Мистер Щеголь, а однажды, обнаружив следы кошачьих зубов на своих туфельках, она назвала его Мистер Негодник. Мегги пыталась придумать котенку имя, которое ему идеально подходит, но у Ди все равно выходило лучше.

Мегги подошла к садовой ограде. С этого места можно подслушать разговоры между слугами Брук-Хауса и соседнего особняка. Иногда удавалось узнать немало интересного. Там еще была скамейка рядом со статуей мужчины с козлиными ногами, на которую Мегги любила взбираться, чтобы было лучше слышно.

К запястью человека-козла был примотан проволокой листок бумаги. Мегги отмотала проволоку. На листке было написано: Леди М .

– Ди! – воскликнула Мегги и, усевшись на скамейку, развернула листок. Почерк был витиеватый, и читать его было нелегко. Письмо написала не Ди, а тот мужчина, которого Ди так нравилось принимать, тот самый, что рассказал ей о происхождении выщербины на каминной полке.

«Леди Маргарет, если вы сегодня придете в Гайд-парк, чтобы вместе со мной покормить лебедей, я вам все расскажу про вашу дорогую матушку и о том, почему ваш отец виновен в том, что с ней случилось и с нашей общей любимицей Д.

Ваш тайный друг, Баскин ».

Мегги сразу поняла, о какой их общей любимице идет речь: Д – это Ди. И ей сразу вспомнились синяки на руках у Ди и выщербина на каминной полке в спальне ее матери. И еще она вспомнила о том, что отец так и не ответил на ее вопрос.

Гайд-парк – приятное место. Как раз позавчера она ходила туда с Патрицией, и они ели фруктовый лед и кормили на озере лебедей хлебными крошками. И парк этот был совсем близко.

Мегги свернула записку в маленький прямоугольник и сунула в карман. Никто не смотрел за Мегги, потому что Патриция уехала вместе с Дейдре.

Мегги посмотрела на затянутое облаками небо. Трудно сказать, сейчас поздно или рано. Мегги уже поужинала, так что очень рано быть не могло. Если она не поторопится, то может и не застать мистера Баскина в парке.

Мегги взглянула на Дурашку – лучшего имени для котенка она не придумала. Дурашка в чем-то измазался и сейчас, не дожидаясь, пока Мегги составит ему компанию, направился на кухню. Дурашка был не так уж глуп, потому что он знал, что кухарка непременно угостит его молоком.

А Мегги уже со всех ног бежала совсем в другую сторону.

– Мегги, Мегги, выходи немедленно! – Колдер, стоя на коленях, заглядывал под кровать Дейдре. Колдер был не на шутку встревожен. Слуги обыскали весь дом, включая подвал и чердак, заглянули под каждый куст в саду, но Мегги нигде не было.

Дочь злилась на него. Еще как злилась! Она скучала по Дейдре и в силу своего возраста не могла понять, почему та сбежала. Впрочем, сам Колдер тоже не вполне понимал, что происходит.

Мегги могла бы отправиться к Дейдре, но путь туда был неблизкий и опасный. Мегги могла случайно попасть под колеса экипажа, но и могла стать жертвой грабителя. О худшем Колдер даже боялся думать. Да и знала ли Мегги дорогу до Примроуз-сквер? Она ведь там ни разу не была.

Но Колдер слишком хорошо знал свою упрямую дочь, чтобы думать, что ее остановит такой пустяк, как незнание дороги.

– Фортескью! – крикнул Колдер, выходя из комнаты.

Фортескью тяжело дышал и был покрыт пылью, но явился на зов немедленно, как всегда.

– Слушаю, милорд.

– Готовь карету. – Может, стоило бы просто отправить конюха? Так было бы быстрее. Нет, Колдер должен был поехать сам, потому что мог увидеть Мегги по дороге. – Я намерен искать ее у леди Тессы.

– Да, милорд. Хорошая мысль, милорд.

– Тем временем пусть слуги еще раз обыщут сад.

– Но мы уже дважды обыскали сад, милорд.

– Значит, вы сделаете это в третий раз, Фортескью. Где-то же она должна быть!

Колдеру пришлось ждать карету не больше пяти минут, но и это время показалось ему вечностью. Темнело быстро, и при мысли о том, что может случиться с дочкой ночью в городе, где и днем далеко не везде и не всегда безопасно, Колдера пробирал такой страх, какого он в жизни не знал.

В том, что случилось, он винил себя, только себя. Если бы он меньше беспокоился о своем разбитом сердце и больше думал о чувствах дочери, если бы дурацкий кодекс чести не связал его по рукам и ногам, он бы все сделал, чтобы вернуть Мегги мачеху, которую она так любила.

Если теперь он потерял еще и Мегги…