Кэтрин Кингсли: Ярчайшая мечта

– Чудеса? – шепотом переспросила Али, подумав, что уже находится в бреду. – Чудеса?

– Да! Совершенно верно! Чудеса! Теперь поняла? Теперь ты понимаешь, почему никто даже не упоминал об этом в разговорах с тобой?

Закрыв глаза, Али подумала о Паскале – таком добром, таком мягком, таком мудром… Она вспомнила его чудесные рассуждения о Боге и об ангелах. Вспомнила и о том, что довольно быстро с ним согласилась. Еще она вспомнила очаровательную Лили, ужасно скучавшую по Андре. И наконец, подумав о самом Андре, Али поняла: истинная причина его боли заключалась в том, что он лишился семьи, родного дома и веры в Бога. И теперь у него был лишь один способ излечиться.

Ее пальцы сжали фигурку Гавриила на цепочке у нее на шее. Да-да, конечно! Ей вдруг все стало ясно. Господь, как всегда, осуществлял Свою волю таинственными путями. И неужели какая-то боль могла сравниться с Его волей?

Али открыла глаза. По ее лицу блуждала улыбка.

– Отвезите меня в Сен-Симон, – прошептала она.

Андре всю дорогу держал жену на руках – та была без сознания, – а проклятый поезд тащился ужасно медленно. Но ужаснее всего был страх. Страх, от которого останавливалось сердце. Но он старался не думать о том, что может потерять Али. Не верилось, что такое могло случиться с ним дважды, что он во второй раз лишится той, которую любил. Однако Али говорила правду; Женевьева была подобна лунному лучу – изящная, легкая и неуловимая. Али же была совершенно другой – была как луч солнца… И она с такой страстью любила жизнь, что просто невозможно было представить ее смерть.

– О, счастье мое!.. – простонал Андре, прижимаясь щекой к ее волосам. – Али, пожалуйста, держись!

Но на его страдальческие мольбы не было ответа. Правда, она время от времени все же ненадолго приходила в сознание, но затем снова на часы погружалась в беспамятство, причем каждый раз пребывала в нем немного дольше.

– Счастье мое, – шептал Андре, – ты ведь обещала не оставлять меня больше. Помнишь? Ты поклялась. Дважды поклялась.

Ресницы Али затрепетали, и глаза ее приоткрылись.

– Я всегда держу слово, – едва слышно произнесла она.

– Али… О слава богу, слава богу! Али, пожалуйста, не уходи. Осталось совсем немного. Мы почти у Бейнака.

– Ммм… да, хорошо, – прошептала она.

– Мой отец очень хороший доктор, – продолжал Андре. – Он быстро поставит тебя на ноги.

– Знаю, – шепнула Али. – Ты тоже должен в это поверить.

К горлу его подкатил комок, и он с усилием пробормотал:

– Да, обязательно.

– Но ты на самом деле должен поверить. Я не хочу умирать, Андре. Обещаю. А твой отец… Он сделает для меня чудо. Я знаю, он сможет.

Боль словно кинжалом полоснула его при этих словах жены. И он на несколько мгновений зажмурился, чтобы сдержать внезапно подступившие слезы.

– Али, а кто тебе рассказал об этом?

– Жо-Жан. Чтобы я согласилась поехать. Андре, что бы ни случилось со мной, ты должен помириться с ним. Пожалуйста…

– Милая, ты не понимаешь, о чем просишь.

– Нет, понимаю. – Она прижалась щекой к его груди. – Он не сделал чуда для Женевьевы, и в этом все дело. Так ведь?

Андре провел ладонью по волосам. Эта тема была для него… как раскаленный кирпич в руках. Но тут он вдруг подумал, что подобный разговор поможет ему подготовиться к встрече с отцом.

– Да, милая, ты отчасти права. Но тебе следует знать, что и отец, и мать были против моего намерения жениться на ней. Конечно, они так не говорили, но я это чувствовал.

– Как же так?.. – прошептала Али.

– Родители мне всегда говорили, что все люди равны, но на деле оказались отъявленными лицемерами. Они считали Женевьеву недостаточно высокородной для меня.

Андре посмотрел в окно, с горечью вспомнив, как ошеломила его их реакция. Он объявил о своем намерении жениться, а они… Вежливо закивали, но не более того.

– Естественно, я стал настаивать. А потом Женевьева заболела. Но отец пальцем не пошевелил, чтобы спасти ее. – Он вздохнул. – Единственным чудом в той ситуации было то, что я его не убил.

Али с неожиданной силой сжала его руку.

– Ты должен выяснить правду, – сказала она. – Ты должен!

– Правду? Либо Бог есть, и тогда Он с моим отцом – оба отъявленные лжецы. Либо Бога нет, и тогда отец остается один, но он все равно лжец и мошенник, так как заставляет людей верить в то, что он держит Бога за бороду. – Андре посмотрел на жену. – Что хуже? Я не знаю.

Али со вздохом покачал головой:

– Нет, Андре, что-то в этой истории не складывается. В ней есть что-то… неправдоподобное.