Ги Раше - Месть Гора

— Идите и возвращайтесь с победой, да хранит вас богиня!

— Речь идет не о победе над врагом, — поспешил пояснить Ява шепотом. — Им предстоит одержать победу над природой, над дикими зверями и над собой, ведь каждая из них боится и ночи, и животных, и своих страхов…

Они устроились на ночь на соседнем лугу. Ложе соорудили из листьев, легли и накрылись одним шерстяным одеялом. Но сон не шел к Хети. Он лежал на спине, подложив руки под затылок, и смотрел на небо, которое светлело по мере того, как луна медленно поднималась над горизонтом.

— И тебе не спится? — спросил Ява, который тоже лежал на спине.

— Наверное, во всем виноват лунный свет, — вздохнул Хети.

— А может, и не он… Я догадываюсь, о чем ты думаешь. Вернее, о ком… Эта Амимона и правда очень красивая.

— Очень. Ты тоже это заметил?

— А кто мог бы этого не заметить?

— Как ты думаешь, смогу я увлечь ее и согласится ли она, если я предложу выйти за меня замуж?

— Я думал, у тебя уже есть супруга. Та, которую ты долго считал умершей.

— Она исчезла из моей жизни много лет назад! Увидимся ли мы снова?

— Ты уже на это не надеешься? Разве, предлагая мне посетить этот остров, ты не собирался предпринять попытку найти ее, ведь, насколько я понял, Мермеша увез ее на один из соседних островов?

— Я стремился сюда, потому что ты сказал, что правители Каптары могут согласиться собрать армию и помочь мне вернуть трон. В случае победы я открыл бы им все порты Египта и разрешил торговать без пошлин. Я заметил интерес в глазах твоего отца, когда говорил с ним об этом. Но теперь ему предстоит уговорить правителей остальных островов.

— Что до армии, то, как мне кажется, твои надежды сбудутся. Отец настоял на том, чтобы ты участвовал в празднествах, и представил тебя нашим высокородным гостям как царя гиксосов и египтян, находящегося в изгнании, он хотел подчеркнуть твое высокое положение.

— Знай, я очень благодарен ему за это. Да и ты достаточно хорошо успел узнать меня, чтобы понимать — если я вернусь в Мемфис победителем, то никто из моих единомышленников не сможет назвать меня неблагодарным. И тогда я попрошу, чтобы Амимону отдали мне в жены.

— Хети, давай-ка я поподробнее расскажу тебе о наших нравах и обычаях. Они очень отличаются от ханаанейских и тех, которые приняты у народа, осевшего в вашей стране, — вы их называете ааму. У них девочки — тот же товар, который отцы обменивают на деньги и другие блага, а женщины лишены права голоса и обязаны во всем подчиняться старшим в семье: отцам, братьям, а также мужьям, которых им выбирают родственники. У нас все по-другому: женщина сама выбирает мужчину, с которым хочет жить, от которого хочет рожать детей. Никто не может сделать ее рабыней — товаром, который продают и покупают. Отец обязан смириться с выбором своей дочери, и, разумеется, не получает от ее избранника никакого приданого. А если супруг женщине по какой-то причине становится неприятен, она с легкостью от него отказывается. И он принимает ее решение. Вот поэтому-то у нас, в отличие от египтян, нет даже такого понятия как «супружеская измена», и любой из нас вознегодует, услышав, что у ааму принято побивать камнями женщину, всего лишь заподозренную в том, что она пожелала мужчину, который не является ее мужем — ее хозяином и повелителем. Откуда взяться супружеской измене, если женщина, которая больше не хочет жить с мужчиной, потому что ей понравился другой, просто говорит ему, что уходит, и их союз считается разорванным. Освободившись, она вольна тут же сочетаться супружескими узами с новым избранником.

Признай, Хети, наши законы справедливы, потому что именно женщина принимает в свое лоно мужское семя и зачинает ребенка. Поэтому справедливо, что отца для своих детей выбирает сама женщина, а не ее отец или любой другой родственник. Ааму, по моему мнению, выдавая своих дочерей замуж, пекутся только о своих интересах, не задумываясь о том, что думает, чего желает женщина, которой они распоряжаются, словно она — животное. И я своими глазами видел и убедился в том, что женщины этих дикарей с раннего детства настолько привыкают к своей зависимости, что она кажется им чем-то само собой разумеющимся, и никому из них в голову не приходит восстать против насилия. Хотя нет, дочери царей отстаивают свои права, и пример тому — твоя Аснат.