Владимир Андреев - Зита и Гита

Усталые и возбужденные, празднично настроенные молодожены со своими друзьями и родственниками поднялись по пологим ступеням в дом.

В холле было прохладно и уютно. Со стен смотрели несколько портретов предков семьи.

— Змей нет? — быстро спросила Гита домоправителя.

— Ни одной, госпожа! — ответил тот, улыбаясь.

Рака помог водителям перенести в дом всю необходимую поклажу: запасы продуктов, прохладительных напитков и одежду.

Бадринатх, в сопровождении Зиты и Гиты, хозяйственным оком осматривал помещения.

— Фонтан, господа, что на втором этаже террасы, только что исправили и включили. Пожалуйте наверх! — пригласил домоправитель, мягко ступая по чистому мраморному полу.

Некоторое время все прибывшие изучали внутреннее убранство дома. Мебель, стены, шторы, занавеси — все хранило на себе печать прошедшего, вкусы и пристрастия живших здесь ранее поколений.

Зита и Гита, стройные и грациозные, как кокосовые пальмы на прибрежных песках Малабара, прохаживались по саду.

— Вот, Гита, посаженный еще нашим дедом гюлистан, сад роз, — тихо сказала Зита.

— Боже! Какие они прекрасные!

— Госпожа желает свежих роз в комнату? — почтительно спросил садовник и стал срезать те из них, на которые ему указывали сестры.

— Молодежь, — обратился Бадринатх к Рави и Раке, — просьба обеспечить всех нас водой из родника.

— Здесь есть родник? — удивился Гупта.

— Да. Позвольте, я покажу, — сказал садовник.

Гупта, Рави и Рака спустились к источнику, звеня серебряными кувшинами.

— Внученьки, — обратилась Индира к Зите и Гите, — на вашей ответственности обед.

— Хорошо, бабушка, — отозвалась Зита, — у нас все есть: зелень, овощи и фрукты и ваш любимый соус кари тоже. Осталось сварить рис и приготовить баранину.

— Приготовить мясное блюдо мы с удовольствием поможем, — сказала Алака, которая подошла к ним вместе с молодой и стройной супругой Гупты.

— Не беспокойтесь, Индира, мы сейчас всем этим займемся. А вы пока прилягте. Наверное, вас растрясло в дороге, — посоветовала Алака.

Мужчины, разгоряченные, внесли полные кувшины студеной родниковой воды.

— Кто со мной купаться? — весело спросил Рака.

— Господа! Может быть, омоем свои тела в священных водах этой земли? — серьезно спросил Чаудхури, который выглядел помолодевшим. Темно-синяя шелковая рубашка и белые брюки европейского покроя ладно сидели на его еще стройной, слегка пополневшей фигуре.

Зита и Гита побежали переодеваться.

Через несколько минут шумная компания спускалась по узкой тропке к реке. Широкая листва прохладно касалась их лиц и одежды.

Небольшая горная речушка, журча, катила мелкие камешки. Крики макак и длиннохвостых боннетов прорезали ажурное кружево чириканья, свиста, трелей бесчисленных видимых и невидимых пернатых обитателей.

— Здесь настоящие джянгл, джунгли! — воскликнула Зита. — Даже страшно становится. Гита! — обратилась она к сестре. — Тебе страшно?

— Да, страшно! Но с такими воинами, как наши мужья, нам, сестра, нечего бояться. Все равно здесь прекрасно: дико, молодо и вечно, — заключила Гита, за что Рави подарил ей взгляд, выражавший признание в любви и восхищение ею.

В устье речушка, успокоившись, блестела под солнцем, как зеркало, отороченное густыми рядами пальм и кустарников.

Первым в воду прыгнул Рака. Его бронзовое тело, как торпеда, стремительно пронзило гладкую поверхность устья реки, взметнув ввысь серебристые брызги. Немного проплыв, он остановился, чтобы определить глубину.

— Здесь и всего-то по шею! — крикнул он, и его курчавая голова скрылась под водой. Через минуту он вынырнул на противоположном стороне.

Зита, в ярком розовом купальнике, стояла на берегу.

— Боже мой! Как я испугалась! — вскрикнула она.

— Плывите сюда! Рави! Господин Чаудхури! Плывите ко мне, — весело позвал их Рака, размахивая руками и мощно хлопая ладонями по воде. — Здесь и рыба есть! Форель серебряная! Наловим к ужину! — восхищался он, ощущая себя неотделимым от этой девственной, возмущенной им стихии.

Рави с отцом вошли в воду и, медленно размахивая руками, поплыли по направлению к нему. Гупта нырнул им вслед.

Зита и Гита плескались у берега.

Бадринатх, стоя по колено в воде, важно и неторопливо омывал свое суховатое тело. Когда намокло его белое дхоти, он вышел на берег и присел на гладкий валун.

После приятного «омовения» все сидели на террасе второго этажа и пили кофе.

Зита, как восемнадцать лет назад ее мать, Лолита, сидела в плетеном бамбуковом кресле. Напротив сидела Гита, моргая бархатными ресницами. Ее маленькие изящные ножки с ноготками, покрытыми красным лаком, были обуты в лакированные сандалии, тонкие ремешки которых поблескивали на солнце.