Линда Миллер - Рыцари

Глориана даже не замечала, что по щекам у нее текут слезы. Раньше, когда она прочла обо всем в полуистлевшем манускрипте, смерть Эдварда представлялась ей какой-то нереальной, невозможной. Но сейчас, когда она услышала о случившемся от Дэйна, ей пришлось поверить, что невольное злодеяние свершилось на самом деле.

- Это ужасно, Дэйн, - прошептала она.

Дэйн повернулся к ней. Его лицо было погружено в тень, но Глориана догадывалась о том, что он должен сейчас чувствовать.

Дэйн долгое время стоял, молча глядя на Глориану.

- Потом умер Гарет, - сказал он наконец. - Он тяжело болел, но мог бы поправиться, если бы гибель Эдварда не подорвала его силы. Тяжелая для всех нас утрата сломила дух Хэдлея: он относился к парнишке скорее как к сыну, нежели как к брату.

Глориана кивнула. Но она знала, что это еще не все. Дэйн пока ни слова не сказал об Элейне.

- Элейна умирает, Глориана, - проговорил он.

- Она ведь долго и тяжело болела.

- Да, - согласился он. - Но теперь она целыми днями сидит молча, от нее не добьешься и слова. Она бы уже давно умерла от истощения, но монахини кормят ее с ложки. А она просто сидит, уставившись в одну точку невидящим взглядом.

Горе было безмерным. Элейна была для Глорианы лучшей подругой, Гарет - мудрым советчиком и опекуном, Эдвард - дорогим братом, с которым они вместе росли.

- Не вини себя одного, - сказала она печально. - Если бы я не исчезла тогда...

Дэйн подошел к ней, положил руки ей на плечи.

- Ты не по своей воле перенеслась в другое время, так что это не твоя вина, Глориана нежно дотронулась до его лица.

- И не твоя, - проговорила она. - Эдвард все равно не успокоился бы, пока не вызвал тебя на поединок. А Гарет смирился с болезнью и со смертью, отказавшись от борьбы.

Дэйн уткнулся своим лбом в лоб Глорианы. Волна дрожи прокатилась по его телу.

- Обними меня покрепче, - прошептал он, прижимаясь к ней. - Помоги мне забыть, хотя бы ненадолго, обо всех тех несчастьях, которые тяжелым грузом давят мне на плечи.

Дэйн, который, казалось, был потерян для нее навсегда, так же как и Гарет и бедный глупый Эдвард, стоял сейчас рядом. Глориане захотелось утешить его, отдать ему всю свою любовь, и слезы счастья и горя текли по ее щекам.

Глориана нашла руку Дэйна и молча повела его к постели. От пыльной кровати, несколько лет дожидавшейся хозяев, пахло плесенью. Глориана постелила одеяло поверх матраса и вновь обернулась к мужу. Она стала раздевать его - сначала стянула тунику, потом штаны и, встав перед ним на колени на холодный каменный пол, стащила с ног мягкие кожаные сапоги, потом отбросила в сторону и панталоны.

Теперь Дэйн остался перед ней абсолютно обнаженным. Глориана, не поднимаясь с колен, принялась покрывать поцелуями стальные мышцы его ног.

Дэйн задрожал, полностью находясь сейчас в ее власти. Верхушку его мощного жезла дразнили жесткие курчавые волосы на его животе. Когда пальцы Глорианы обхватили его упругую плоть, с губ Дэйна сорвался стон.

Она взяла в рот его член и принялась посасывать, дразня кончиком языка. Дэйн вскрикнул от восторга и невыразимой сладкой муки, в которую его повергла Глориана. Это было ему наказанием за то, что он заставил ее так долго ждать удовлетворения в римских банях.

Вечерний ветер веял прохладой, но тело Дэйна блестело от пота. Свободной рукой Глориана ласкала плечи, грудь, живот мужа. Она продолжала дразнить его, и Дэйн от нетерпения подался вперед. Тогда она сильнее обхватила губами его напряженную плоть, и сладкая мука продолжалась. Но всякий раз, как она чувствовала, что Дэйн готов кончить, она прерывала свои ласки, заставляя Дэйна стонать от разочарования.

Он наслаждался этой игрой, покуда хватило сил, но в конце концов он нежно взял ее за руки и поднял с колен, подталкивая к кровати. Дэйн уложил жену на соломенный матрас и стащил с нее платье. Присев на корточки перед кроватью, он развел в стороны ее колени. Глориана вздрогнула, почувствовав, как его руки медленными движениями поглаживают внутреннюю сторону ее бедер.

- А теперь, миледи, приготовьтесь, - прошептал он, и его горячее дыхание обожгло треугольник мягких курчавых волос внизу ее живота и влажную, ждущую ласки плоть. - Сейчас я отомщу вам за то, что вы только что проделали со мной.

Глориана застонала и выгнула спину, бесстыдно подставляя себя под его ласки.

Он засмеялся, и его пальцы начали ласкать ее, очерчивая маленькие круги вокруг розовых раскрывшихся лепестков - средоточия ее желания.