Фабио - Таинственный

- Это не так, Сьюзен, - возразил Сойер, - я люблю тебя больше всего на свете, и я хочу на тебе жениться, правда хочу.

- Так в чем же дело?

После этого Сойеру ничего не оставалось, как выложить все напрямик. Он объяснил Сьюзен, что у него было видение, из которого он понял, что если они поженятся, то она погибнет.

Сначала Сьюзен только смотрела на него во все глаза. Она никогда ничего не слышала об особом даре своего будущего супруга. Чем дольше он пытался ей все объяснить, тем больше росло ее недоверие. В конце концов она рассердилась и заявила, что, если он не хочет на ней жениться, пусть так прямо и скажет, а не придумывает всякие небылицы о своих сверхъестественных способностях. И что она по крайней мере заслужила, чтобы он говорил ей правду.

Сойер понял, что его усилия напрасны. Сьюзен не верила ему, и он был не вправе винить ее за это.

- Сьюзен, но правда заключается в том, что я очень хочу на тебе жениться, - повторил он.

Итак, они поженились. Когда Сойер ждал невесту у церкви, когда смотрел, как она приближается к нему, в своем свадебном платье из белоснежного шелка похожая на ангела, он отчетливо видел на ее лице мрачную тень. В последние мгновения перед тем, как Сьюзен подошла к нему, он вдруг с ужасом осознал, что не может на ней жениться, как бы ни огорчилась любимая, что бы она ни подумала. Если они обвенчаются, ее судьба будет решена. А потом отец Сьюзен передал ему руку дочери. Девушка посмотрела на него, и в ее глазах было столько любви и преданности, что Сойер не смог отступить. Он судорожно сглотнул и пробормотал: "Да".

После церемонии он твердил себе, что его видение было не более чем подсознательным проявлением обычного волнения жениха перед свадьбой, как и говорила Сьюзен. Сойер очень старался в это поверить, несмотря на то что никакого "предсвадебного волнения" у него не было и в помине и он ни секунды не сомневался, что готов к браку и что Сьюзен - та самая женщина, на которой он хочет жениться.

Медовый месяц решили провести в Европе. Меньше чем через неделю после свадьбы, когда молодожены переходили парижскую улицу, какой-то таксист не справился с управлением, и машина резко вильнула в их сторону. За доли секунды до того, как такси сбило Сьюзен, Сойер понял, что наступила развязка. Через мгновение его прекрасная новобрачная лежала на холодном твердом асфальте, ее золотистые волосы разметались во все стороны вокруг разбитой головы, а его собственные руки были обагрены ее теплой кровью.

Она погибла по его вине.

Если бы он на ней не женился, Сьюзен не оказалась бы в Париже и ее не сбила бы машина.

Сойер вернулся в Мичиган и продал особняк в Гросс-Пойнте, который должен был стать их семейным гнездышком и где заботливо оформленная детская ждала малышей, которым было никогда не суждено появиться на свет.

Хоуленд с головой погрузился в работу, а когда через несколько лет его отец ушел на покой, он стал главным администратором семейной автомобильной фирмы. Бизнес поглотил Сойера целиком, от всего остального он просто отгородился.

Отмахнулся он и от тревожного видения, посетившего его в ночь накануне того дня, когда его сестра уехала в Близзард-Бэй. Сойер не обратил внимания на предостережение - на темные тени, которые набегали на образ Ребекки в его сознании всякий раз, когда он о ней думал, не пожелал прислушаться к голосу, навязчиво звучавшему где-то на границе между сознанием и подсознанием. Он все еще не мог оправиться от смерти Сьюзен.

И вот теперь из-за того, что он не внял предостережению, сестра мертва, с горечью напомнил себе Сойер. Он напоминал себе об этом каждый день со дня ее гибели.

Сойер счел своим долгом приехать на место преступления и пробыть здесь до тех пор, пока не выяснится, кто убил Ребекку. Если преступника не найдут - он сам или полиция, - он никогда не вернется к своему благополучному существованию, к финансовой империи, которую создал, и к делу, которое любил. Отказавшись даже от собственного имени, он проведет остаток жизни в этом захолустном городишке в предгорьях Адирондак, где навсегда останется для всех чужаком и где день за днем его будут терзать воспоминания о смерти сестры.

Пусть это будет ему карой.

Глава 14

Сойер неподвижно стоял глубоко задумавшись, и Джори поняла, что он даже не замечал ее пристального взгляда. В его глазах застыло отсутствующее выражение, он был явно чем-то встревожен, но Джори не хватало смелости спросить, в чем дело. Она боялась самой себя: у нее может возникнуть желание его утешить, и она протянет к нему руку, а это приведет к тому, с чем она сейчас не готова справиться.