Джейн Фэвэр - Коршун и горлица

- Что это за место? - шепотом спросила она.

- Зала отдыха, - ответил Абул. Голос его был тихим, но это был не шепот.

- Откуда льется музыка?

- С галереи. Музыканты там, наверху.

Он показал наверх, и Сарита увидела четыре галереи верхнего этажа.

Так там были люди.., мужчины, а она стоит здесь совершенно голая. Она закрыла грудь руками.

- В этом нет нужды. Они слепые. Женщины из гарема часто ходят в бани, и ни один мужчина, кроме меня, не должен их видеть, но это не является причиной, по которой их надо лишать музыки.

Сарита в ужасе посмотрела на Абула.

Минуту он выглядел озадаченным, но лотом усмехнулся.

- Глупости, - сказал он, - я не говорил, что их ослепили. Они слепые, потому что уродились такими.

Сарита закусила губу, чувствуя себя виноватой.

На какое-то мгновенье она подумала, что эти люди способны на такое варварство. Она не понимала их, и в своем невежественном высокомерии пришла к этому пугающему выводу.

- Извини, - прошептала она, глядя в пол, - не знаю, почему мне вдруг такое пришло в голову.

- Ничего, ты еще научишься понимать нас.

Конечно, мы кажемся тебе странными.

- Но я ведь не кажусь странной тебе, - она знала, что это правда, ведь мой народ не кажется тебе странным.

- Нет, не кажется, - согласился он, - но я много путешествовал и занимался тоже многим. Я знаю много такого, чего ты не знаешь.

Он улыбнулся ей. Она выглядела такой унылой, эйфория, которая владела ею еще минуту назад, теперь улетучилась.

- Дорогая, но я совсем не хотел, чтобы ты так расстраивалась. Я чувствую, что ты звенишь, как натянутая струна. Дай Лейле расслабить тебя.

Он легонько подтолкнул ее к кушетке.

- Мы поговорим об этом в другой обстановке.

Сарита не нашла в себе сил для ответа и послушно легла. Абул лег неподалеку на такую же кушетку. Лейла подержала слегка потряхивая, маленькую кастрюльку над свечой. Воздух наполнился изысканным ароматом. Сарита расслабилась и вместе с мышечной свободой к ней пришло и забвение своего смущения. Лейла размазала содержимое кастрюльки по ладоням и начала втирать теплое и душистое масло в Саритин позвоночник. Глаза ее закрылись сами собой. Может быть, в этих банных ритуалах и есть что-то, - подумала она, - может быть, она сможет привыкнуть к ним...

- Аллах! - воскликнула Лейла в ужасе, дойдя до ступней Сариты.

Абул что-то лениво произнес по-арабски.

- Что ты говоришь? - открыла Сарита один глаз, - я не поняла.

- Сейчас поймешь, - пробормотал Абул.

И она действительно поняла, потому что минутой позже Лейла подняла ее ступню и начала чем-то скрести по ороговевшей подошве. Сарита с негодующим воплем отдернула ногу. И почему эти люди не оставят все как есть? Неужели они не могут понять, что ступни служат ей для ходьбы без обуви? Но они-таки не понимают этого, у нее было уже достаточно оснований для того, чтобы осознать это.

- Мои ноги принадлежат мне, - заявила она, и я не желаю, чтобы их трогали. Будьте любезны перевести это, господин калиф.

- Нет, - сказал Абул, - это преступление - портить красоту. Кроме того, для этого больше уже нет необходимости.

О, но она есть. Сарита прикусила язык, и снова отдернула ногу. В следующую секунду Абул уже сидел на ее ягодицах. Ощущение его тела, прижимающегося к ней в столь интимном месте заставило Сариту зарыться лицом в подушку. Она чувствовала, что Лейла снова занимается ее ногами так, как будто бы не случилось ничего, выходящего за рамки обыденного. Но, может быть, у калифа вошло в привычку сидеть голышом на женщинах, с тем чтобы заставить их не двигаться. В этом месте, когда дело касалось калифа и женщин, все казалось обыденным.

- Такое маленькое создание ничего не стоит удержать!

- Ты дашь Лейле делать то, что она должна делать, или я должен оставаться там, где я есть?

- Я не буду двигаться, - пробормотала Сарита в подушку.

- Не понял, - вежливо сказал Абул, склоняясь к ее уху, - скажи немного громче.

- Я сказала, что буду лежать неподвижно, - выдохнула Сарита.

- Жаль, - Абул соскочил с нее, - я наслаждался своим положением.

- Вы нечестно играете.

- А я и не обещал играть честно, я говорил только, что не буду принуждать тебя, - - он снова растянулся на своем диване.

- Ты отлично знаешь, что я намерен использовать каждую возможность для того, чтобы совратить тебя, - глаза его стали озорными, а это, моя упрямица, включает в себя и долгие совместные ночные часы, которые мы с тобой будем делить.

- Еще одна такая ночь? Нет, это будет непереносимо. Я откажусь прийти к вам, - заявила она с бравадой. - Вы не можете принуждать меня к тому, чтобы делить с вами ложе.