Лорен Джеймс - Любовь и другие катастрофы

– Гэллоуэй. Мэтью Гэллоуэй.

Она протянула ему руку, и, поколебавшись, он чопорно пожал ее.

– Здравствуйте, мистер Гэллоуэй, – шутливо сказала она, и его губы тронула усмешка.

Она еще раз подумала, что ей не следовало так разговаривать со слугой, но в его обществе она чувствовала странное спокойствие.

– Пожалуйста, зовите меня Мэтью, – сказал он и снова покраснел, что показалось ей очаровательным. – Хотя вам, пожалуй, не стоит этого делать при ком-то другом.

– Прекрасно. В таком случае, вы можете звать меня Кэтрин, но тоже только наедине.

Он улыбнулся ей, и она почувствовала, что улыбается в ответ. Она вспомнила истории экономки ее бабушки о шотландских дикарях. Даже если он и был шотландцем, Мэтью не походил на дикаря, ведь люди с гор ели человеческую плоть и пили кровь из ран. Они были свирепыми и кровожадными варварами. Мэтью Гэллоуэй был совсем на них не похож.

> Временной пейзаж 1745 развивается по плану

Документы/вЗ/Временной-пейзаж-1854/МС-З

– Кристофер, я рад, что ты успел к отправлению! – сказал журналист Мэтью Гэллоуэй Кейти, когда они стояли в очереди на обед. Несколько часов назад корабль покинул пристань и теперь медленно двигался через Атлантический океан к Средиземному морю, где британская армия готовилась к войне. Красно-оранжевый закат отражался в спокойных водах. – Я не надеялся кого-то найти за такой короткий срок. Но ты ответил очень быстро.

– Пожалуйста, зовите меня Кит, – попросила Кейти, подавшись вперед, чтобы избежать быть растоптанной энергичным солдатом, норовившим протиснуться в очередь перед ней. Солдаты несколько поутихли после отправления, прошедшего среди шума и пения, но палуба гудела от гомона и смеха. – Эта работа показалась мне отличным шансом. Мой предыдущий хозяин был только рад позволить мне присоединиться к вам.

На самом деле эта поездка была целиком и полностью идеей лорда Сомерсета.

Три дня назад она сидела в библиотеке в особняке лорда Сомерсета, пытаясь дочитать книгу перед тем, как идти за продуктами к зеленщику. Строго говоря, ей не разрешалось читать библиотечные книги, но прошлым летом она оказалась здесь одна, когда натирала воском полы, и начала читать один из романов. С тех пор книги стали ее страстью. Дни пролетали намного быстрее, когда ее мысли во время монотонной работы были заняты догадками о том, что случится дальше в очередной истории. Лорд и его супруга большую часть времени проводили в городе, а в загородном доме почти не было прислуги, так что она могла читать в свое удовольствие, не опасаясь, что ее поймают.

Кейти читала последнюю главу, когда услышала звук открываемой двери. Вздрогнув, она в ужасе замерла, не в силах повернуться и посмотреть, кто вошел в библиотеку. Если это ее хозяин, лорд Сомерсет, у нее могут быть большие неприятности – возможно, ее даже уволят.

Деревянный пол заскрипел под шагами вошедшего, шаги приближались. Она затаила дыхание, надеясь, что это всего лишь одна из служанок, пришедшая зажечь свет, или кто-то из детей. В этом случае ей легче будет выкрутиться.

– Прошу прощения. Я не знал, что здесь кто-то есть, – раздался удивленный голос.

Она вздохнула с облегчением. Это был не лорд Сомерсет и не его жена, а всего лишь их гость, генерал британской армии.

– Разве тебе не следует быть за работой? – спросил он, окидывая ее взглядом.

Кейти коротко кивнула:

– Прошу прощения, сэр. Я должен вернуться к своим обязанностям.

– Отлично, – сказал он, разглядывая книжный шкаф.

Она постаралась не бежать на пути из библиотеки, хотя больше всего хотела исчезнуть оттуда как можно скорее.

Позже в тот день ее вызвали в кабинет лорда Сомерсета. Она с опаской постучала в приоткрытую дверь. Наверняка ее сейчас уволят за то, что она отлынивала от своих обязанностей. Ей не следовало читать, когда лорд и его супруга здесь жили, – как бы удачно она ни пряталась, рано или поздно это должно было закончиться плохо.

Сомерсет был занят тем, что писал письмо. К ее удивлению, вместо того чтобы сейчас же сказать об увольнении, он велел ей сесть, и она неохотно повиновалась. Прошло несколько минут, прежде чем он поднял взгляд от письма. Долгое время он изучал ее, затем кивнул.