Натали Фокс - Ты будешь страдать, дорогая

У Джеммы пол поплыл под ногами, и она беспомощно схватилась за край одной из кушеток. О Боже, неужели Агустин построил это для ее матери?

- Правда, мало кто может представить себе Агустина, без памяти влюбленного в женщину, - с каменным выражением на лице продолжал Фелипе, - и меньше всего - его несчастная жена.

Его жена? Горечь в его голосе лишь усилила смятение в душе Джеммы. На дрожащих ногах она обошла кушетку. Ей просто необходимо присесть, пока она не потеряла сознание. Так, значит, Агустин женат. И его жена станет еще одной горькой каплей в переполненной чаше ее терпения.

- Его.., его жена? - еле слышно выдохнула она.

- Она умерла. Пару лет назад. По моему мнению, для нее смерть явилась блаженным облегчением. Их брак не был счастливым.

- А почему они не разошлись? - тяжко вздохнула Джемма.

- Разошлись? - презрительно бросил Фелипе. - Ты забыла, что это католическая страна. Браки заключаются здесь на всю жизнь.

- И даже если брак не удался, нужно с ним как-то мириться? - невольно вырвалось у Джеммы.

- Но лучше всего сначала не совершать ошибки. То есть жениться здесь следует только тогда, когда окончательно убедишься, что берешь замуж истинно свою женщину, - ровным тоном проговорил Фелипе, как будто в жизни все это было так просто осуществить.

Джемма подняла на него глаза, надеясь прочитать на его лице хоть какие-то намеки на то, как следовало понимать эти слова: он имеет в виду себя или говорит вообще? - но оно было бесстрастно. За время их лондонского романа никто из них не обмолвился ни словом о браке, да и могло ли быть иначе? Неделя - очень малый срок, и все же их чувства друг к другу казались такими глубокими, что мысль о браке, очевидно, неизбежно возникла бы. Наверное, да; но между ними встала Бьянка.

- Что с тобой? - Склонившись над кушеткой, Фелипе убрал с ее щеки прядь волос. - Ты побледнела. - Его голос звучал почти нежно.

Но Джемма была настороже. Она заставила себя улыбнуться. От одной мысли об этой женщине рядом с Фелипе вся краска схлынула с ее лица.

- Я в порядке - просто жара так действует. Здесь очень душно. - Она постаралась взять себя в руки. - Ты.., ты нарисовал очень мрачный портрет Агустина.

Фелипе выпрямился.

- Правда? Агустин - сложная личность. Держит свою нефтяную империю в ежовых рукавицах, да и в личной жизни не менее суров. Он высокомерен, горд, а подчас отвратительно противоречив...

Совсем как ты, чуть не сорвалось с языка Джеммы.

- ..и работа над его портретом может преподнести тебе уйму сюрпризов.

- Что, еще один способ меня наказать? - спросила Джемма, вдруг не на шутку испугавшись: святости от своего отца она не ждала, но этот человек, похоже, настоящее чудовище.

Фелипе неожиданно улыбнулся, в глазах появилась даже теплота.

- Нет, радость моя, - мягко ответил он. - Просто горькая правда, не имеющая лично ко мне никакого отношения. Давай уйдем отсюда. Это место чертовски напоминает мавзолей!

- Скорее алтарь, - мрачно поправила его Джемма.

- Не хочешь перед обедом поплавать? - предложил он.

Какая заботливость! Джемма благоразумно решила отложить на потом мысли об Агустине, его жене и своей маме. Позже, оставшись одна, она сможет поразмышлять над откровениями Фелипе, но сейчас.., сейчас ей нужно собраться. Фелипе что-то становится подозрительно милым - следовательно, в его поведении близок поворот на сто восемьдесят градусов. Она должна быть начеку и достойно его встретить.

- Да, с удовольствием, - отозвалась она.

Кристина поначалу стеснялась позировать, но потом успокоилась и неподвижно пристроилась на стуле у окна. Поблизости все время маячила Мария, делая вид, что печет пироги, но Джемма, весело усмехнувшись, подумала, что из духовки в ближайшее время вряд ли что появится.

Джемма нанесла несколько быстрых, резких штрихов на самом маленьком из полотен, которые обнаружила в студии и взяла с разрешения Фелипе. Работа, похоже, будет несложной: у Кристины оказалось очень интересное лицо. Она была красива, и это подспорье в работе, но все же главное не в том. Ее лицо излучало любовь. В нем была какая-то безмятежность, которая смягчила бездонную черноту глаз, добавила матового блеска оливковой коже и краски пухлым губам.

Джемма старалась не думать в процессе работы о таких отвлекающих моментах, как любовь, но это оказалось столь же невозможно, как удержать разлив реки весной.

Где же обещанные Фелипе пытки? Сегодня она столкнулась лишь с намеком на них. Когда они загорали после купания, она открыла глаза и поймала его взгляд на своем теле. Вскоре после этого она укрылась полотенцем, объяснив, что боится сгореть. На самом деле этот взгляд напомнил ей о том, как Фелипе готов был бесконечно изучать ее тело, когда они еще только познакомились. Тогда он боготворил и нежил ее, но сейчас его переполняет жажда мести, и Джемма почувствовала угрозу в его жадном взгляде. Усилием воли ей пришлось подавить волну желания, которую вызывал этот изучающий взгляд...