Наталья Горбачева - Убийца по имени Ной

— Ну как же… — обалдело посмотрел на Кротова Виктор, уже сомневаясь в своих словах. — Она была. А потом… кажется… пропала…

— Хорошо. Мы сейчас выясним это научным методом. Приборы не соврут. Идем. Заодно проверим, какой у тебя коэффициент интеллекта… — Он улыбнулся. — Посмотрим, голова ты у нас или не голова…

Виктор пошел за Кротовым, как телец на заклание.

Лаборатория находилась в противоположном крыле коттеджа. Кротов надел белый халат, вымыл руки, сделал профессиональные распоряжения двум Своим ассистентам — людям средних лет с очень располагающей наружностью. Они делали все сосредоточенно, несуетливо, без лишних разговоров.

Чтобы определить КИ — коэффициент интеллекта, нужно было отвечать на разнообразные вопросы, достраивать заковыристые рисунки, определять необходимые слова в текстах — и все это бесконечно. И отвлекаться нельзя. Виктор чувствовал себя как марафонец, приближающийся к финишу: умри, но доползи. В общем, до финиша Виктор дошел.

Ему уже и не важно было, сколько очков набрал: главное — он победил.

А когда победил, то вспомнил об имени своем, которое по-латыни означает «победитель»; потом приплелись похвалы Кротова, который с начала их знакомства несколько раз красноречиво акцентировал это обстоятельство, что Виктор — именно победитель.

— Не может быть! — вдруг услышал он удивленный возглас Кротова. — Надо проверить.

— Давайте проверим, — корректно согласились оба ассистента и стали просматривать всю программу теста с самого начала. На это ушло минут пятнадцать.

В голове Виктора, в его усталых мозгах, вдруг появилось расслабляющее ощущение физического блаженства — как после вкусного обеда. В такие минуты притупляется бдительность, жгучие проблемы уходят на задний план — человек просто доволен.

Доволен и не бдителен. Не бдителен, а значит, может даже подписать себе приговор. Виктор смог переварить сложнейший американский тест и был теперь собою очень доволен.

— Невероятно! — воскликнул Кротов.

— Да, очень интересно, — подтвердили ассистенты.

Кротов развернулся к подопытному и сделал театральный реверанс в его сторону.

— Ты феномен, мальчик мой! Ты невероятно феноменальный человек. Твой КИ — 145!

— Это много или мало? — поинтересовался Виктор, хотя уже понимал, что это не важно: главное — он стал значим в глазах этих замечательных людей.

— Максимально можно набрать 160, но к этому и близко на моей памяти никто не подходил. У меня КИ — 130. Голова! Ты у нас голова… Нет, ты знаешь кто? Необработанный бриллиант. Тебя надо вставить в оправу, и ты засверкаешь, как «Голубой карбункул». Люди с таким КИ — исторические личности. Это я тебе говорю, — понизил голос Кротов. — Это судьба. Это просто невероятное стечение обстоятельств, что ты попал ко мне. Хотя… все не без причины. Мы должны были встретиться.

— Как хорошо… — улыбнулся Виктор от наплыва комплиментов.

— Теперь важно направить твой интеллект в нужное русло. Многие ведь имеют приличный ум, но распыляются, понимаешь? Сколько таких ранних гениев исчезает бесследно. Был, был вундеркинд, газеты о нем писали, телевидение снимало, а теперь — покажите мне этого вундеркинда! — распалялся от какого-то внутреннего беспокойства Кротов.

Он говорил сейчас несвойственным ему тоном — слишком возбужденным и в то же время испуганным — во всяком случае, говорил он не совсем обдуманно, как раньше.

— В общем, мы займемся тобой. Предстоит еще, конечно, много исследований. Но тут уж ничего не поделаешь! В нашей лаборатории — новейшее оборудование. Только две недели назад смонтировали одну штуку за полмиллиона долларов. Вот как тебе повезло!

— Спасибо, конечно… Но Оля… — слабо напомнил Виктор.

— Я не забыл. — Кротов перестал улыбаться. — Более того, теперь я точно знаю, как ее отыскать, — в прежнем режиме строгости и покровительства заговорил он. — Сейчас ассистенты проведут с тобой ряд экспериментов, а я подготовлюсь к последнему этапу.

Это был приказ, не подчиниться которому было невозможно.

Виктора усадили в специальное кресло, конструкция которого предполагала, что у сидящего в нем расслабляются все до малейшего мускулы. В таком кресле через пять минут сон приходит сам собой, но ассистенты, зная это свойство, просили Виктора сну не поддаваться ни под каким видом, а, наоборот, сосредоточиться. На него надели наушники, подключили провода и — понеслось. Свет в лаборатории то загорался, то гас, мигали лампочки, особенно раздражали красные — как в фотолаборатории, появлялись навязчивые звуки…