Джо Гудмэн - Больше, чем ты желаешь

Брай с сомнением смотрела на него.

- Это правда. И последняя причина, по которой я ничего не рассказал тебе, следующая: я играю в покер лучше тебя хотя бы потому, что умею владеть своим лицом. Сегодня ты чуть все не испортила. Ты, можно сказать, телеграфировала свои мысли шерифу и доктору. Если бы они сумели их прочитать, меня бы сегодня же заключили в тюрьму. Шерифу, судя по всему, просто не хотелось вникать в это дело. Он занялся расследованием исключительно ради тебя и твоей матери. Но не ради меня, потому что ему было бы трудно доказать мою непричастность к убийству.

- Это свидетельствует о том, что убийство совершил кто-то другой, задумчиво проговорила Брай. - Если ты невиновен и это не самоубийство, то виноват кто-то другой. Моя мать? Адди? Я?

- Я этого не делал, так же как и любая из вас.

- Я знаю. Но тогда кто же убил Оррина?

- Ты слышала слова шерифа... - Люк замолчал, потому что Брай покачала головой, отказываясь принимать эту версию. - Я не знаю. И это правда. Я нашел ящик под кроватью твоей матери и положил его в прикроватный столик Оррина, надеясь, что его там найдут. Я ничего не знал о бумагах и сомневаюсь, что о них знали твоя мать и Адди. Возможно, из револьвера стрелял кто-то из них. Может, они обе. Может, ни та ни другая. Они знают, что случилось, но я даже вообразить себе не могу, чтобы они раскрыли этот секрет. А ты как считаешь?

- Нет. Они никогда нам не расскажут.

- Тогда давай оставим все как есть.

Брай задумчиво кивнула и прижалась лбом к плечу Люка. Он притянул ее к себе, и она затихла в его объятиях. Он взял ее на руки, отнес в спальню и уложил на кровать. Задернув шторы, чтобы солнечные лучи не тревожили их покой, он лег рядом с ней, и они крепко заснули, сжимая друг друга в объятиях.

***

Спустя две недели после похорон Оррина Адди и Джон Уитни покинули "Хенли". Раны Джона уже затянулись, и никакая сила не могла заставить его остаться в доме, где он чуть не распрощался с жизнью. Брай не удивило, что Адди присоединилась к нему. Ее только поразило, что мать так спокойно отнеслась к отъезду негритянки. Брай казалось, что после смерти Оррина Элизабет еще больше стала нуждаться в Адди.

Брай стояла в домике Джона, который он покинул всего несколько часов назад, и решала, что ей теперь делать. Она попросит Марту убрать здесь и проветрить постель. В воздухе стоял легкий запах лекарств. Он не был неприятным, но напоминал ей о страданиях Джона.

- Тут можно оборудовать хорошую школу для детей, - услышала она за спиной голос Люка. - Элизабет мне сказала, что ты наверняка направилась сюда.

- Пожалуй, ты прав.

- Можно снести стену между комнатами, и здесь будет очень просторно. Я попрошу фермеров сколотить столы и скамейки для детей. И ты будешь их учить.

Люк угадал: Брай всегда хотела учить детей.

- Мне кажется, я сумею убедить маму помочь мне. Джеб тоже сможет принять в этом участие.

Брай вошла в спальню и огляделась. Ее взгляд упал на что-то разноцветное, лежавшее на прикроватном столике, и она подошла ближе, чтобы рассмотреть, что это такое. Сначала ей показалось, что она видит миниатюрный портрет, но потом поняла, что это карты. Брай позвала Люка, стоявшего в дверях.

- Посмотри, что я нашла. Должно быть, Джон забыл их. - Взяв небольшую стопку карт в руки, она разложила их веером.

Три королевы и две четверки - все с маленькой дырочкой посередине.

- Что ты думаешь по этому поводу? - спросила Брай. Люк узнал карты и сразу понял, как они сюда попали.

- Брось их. Бри. На них печать смерти.

***

Элизабет сидела в кресле-качалке, закрыв глаза. Она наслаждалась музыкой. В ее воображении возникла картина, как Брай сидит за роялем, а рядом стоит Эндрю и переворачивает нотные страницы для своей дочери. С одобрительной улыбкой он смотрит, как пальцы Брай легко бегают по клавишам, разыгрывая трудные пассажи. Ей хотелось бы видеть его в чем-нибудь другом, а не в форме, которую она сама ему сшила, но ничего другого она вспомнить не могла. Он с гордостью носил форму, сшитую руками жены.

- Мама? - Пальцы Брай перестали бегать по клавишам, и последние звуки музыки повисли в воздухе. - Тебе плохо?

Люк повернул голову и посмотрел на Элизабет. Она была спокойной, умиротворенной. На щеках играл румянец. Слабая загадочная улыбка освещала ее лицо. Слезинки, похожие на крошечные бриллианты, висели на темных густых ресницах.

Элизабет открыла глаза и посмотрела на дочь и зятя.

- Я не мертвая, - проговорила она.

Люк усмехнулся, а Брай пришла в ужас.