Ной Гордон - Доктор Коул

С большим трудом им удалось приподнять край мостика.

— Еще чуть-чуть, — просипела Р. Дж. — Сейчас, — сказала она, — тебе придется подержать его одной. — Гвен скорчила недовольную гримасу. — Хорошо?

Гвен кивнула. Р. Дж. отпустила лом и поспешила за плоскими камнями.

— Р. Дж. — Рычаг завибрировал, когда Р. Дж. подняла один из камней и всунула его на место. Она нагнулась за следующим камнем, и Гвен застонала.

— Р. Дж.! Ради…

Второй камень стал на место.

— Черт… подери…

— Держи. Держи, Гвен.

Последний камень занял место под мостом, и в этот момент Гвен отпустила лом и присела на корточки.

Р. Дж. потребовалось приложить максимум усилий, чтобы вытащить лом из-под бревна. Он оцарапал один из камней, другие остались на месте. Р. Дж. выбралась из ложбинки, где тек ручей, и взошла на мост.

Он стоял достаточно ровно. Попрыгав на нем, Р. Дж. подумала, что конструкция достаточно крепка, чтобы пережить века.

Когда она принялась танцевать тарантеллу, мост немного задрожал, поскольку был сложен из сравнительно упругих бревен, но с места не сдвинулся. Р. Дж. откинула голову назад и перевела взгляд на зеленую листву деревьев, притопывая ногой.

— Я нарекаю тебя Гвендолин Т. — Внизу Гвен попыталась что-то крикнуть, но смогла выдавить из себя лишь сдавленный смешок.

— Я могу все! Все, — крикнула Р. Дж. духам леса, — с помощью друзей.

Пришел мягкий, теплый май. Леса зазеленели, а в прогретой земле снова можно было рыть могилы. На пятый день месяца, за два дня до ежегодного городского собрания, тело Эвы Гудхью было предано земле. Джон Ричардсон провел простую, трогательную церемонию. Присутствовало совсем немного людей, в основном старики, которые помнили, что Эва была родом из семьи с давней историей в этом городе.

Когда Р. Дж. вернулась с похорон, она плотно засеяла одну грядку семенами, чтобы оставить сорнякам как можно меньше места. Она посадила два вида моркови, три разновидности салата, красную и белую редьку, лук-шалот, свеклу, базилик, петрушку, укроп и бобы. Почему-то для нее было важно знать, что Эва теперь стала частью земли, которая дарила им такие вкусные вещи.

Когда она закончила, солнце уже садилось. Р. Дж. мыла пол в кухне, как вдруг зазвонил телефон.

— Здравствуйте. Доктор Коул слушает.

— Доктор Коул, меня зовут Барбара Юстис. Я директор клиники планирования семьи в Спрингфилде.

— О…

Барбара Юстис подробно рассказала о том, в какое положение попала. Ее докторов запугивали активисты движения против абортов, угрожая их жизни, напоминая о судьбе доктора Ганна из Флориды.

— Правда, убийца получил пожизненное. Уверена, что это должно остудить их пыл.

— Надеюсь. Дело в том, что многие доктора не желают подвергать опасности себя и свои семьи. Я их не виню, но боюсь, что, если я не разыщу им замену, клинику придется закрыть. Это будет настоящая трагедия, потому что мы нужны женщинам. Я говорила с Гвен Габлер, и она предложила позвонить вам.

«Черт, Гвен! Как ты могла?» — подумала Р. Дж. с досадой.

Барбара Юстис рассказала, что у нее есть парочка отчаянных, которые готовы работать, несмотря ни на что. Гвен пообещала, что возьмет на себя один день в неделю, когда переедет на восток. Барбара попросила Р. Дж. тоже работать у нее хотя бы день в неделю, делая аборты на ранних сроках беременности.

— Простите, но не могу. За страховку на случай моей ошибки я плачу три с половиной тысячи долларов в год. Если я соглашусь на ваше предложение, эта сумма увеличится до десяти тысяч и более.

— Мы оплатим вашу страховку.

— Мне не хватает смелости. Я просто боюсь.

— Конечно, вы боитесь, и на то есть причина. Я хочу заверить вас, что мы много тратим на безопасность. У нас есть вооруженные охранники, а также охранники-волонтеры, которые встречают и сопровождают докторов.

Р. Дж. не хотела проверять эту информацию. Она не хотела снова видеть протестующих, их ненависть, выслушивать оскорбления. Ей хотелось проводить выходные в лесу, гулять, играть на виоле да гамба.

Она не хотела никогда больше видеть клинику абортов. Она знала, что трагедия с Сарой будет преследовать ее вечно, но не могла забыть и того, что произошло с юной Эвой Гудхью и всеми другими женщинами. Она вздохнула.

— Я могу по четвергам, — сказала она.

Расстояние между мостом Гвендолин Т. и задним двором ее дома было совсем небольшим. В основном здесь рос жесткий кустарник, а деревья стояли плотными рядами. У нее остался всего один четверг перед тем, как приступить к работе в клинике в Спрингфилде, и она собиралась закончить тропу в этот день.