Виктория Холт: Подмененная

Он улыбнулся нам, и все обменялись приветствиями.

Я почувствовала некоторое разочарование. Мы уклонились от установленного обычая. Сейчас нам следовало бы продолжать рассказывать о Корнуолле, потом Патрик начал бы собираться вместе со своими родителями домой, а мы уговаривались бы о скорой встрече... Так обычно все происходило.

- Как там дела в горно-промышленном деле? - с улыбкой спросил Бенедикт у отца Патрика.

- Да так, то хуже, то лучше, - ответил Джастин Картрайт. - Я думаю, вы знаете об этих делах не меньше меня, разве что олово - не золото.

- Разница наверняка есть, - согласился Бенедикт Лэнсдон. - Но я давным-давно покончил со всем этим.

- Ах да, конечно, - ответил Джастин Картрайт.

- Я вновь решил окунуться в политику, - сказал Бенедикт Лэнсдон, посматривая на мою мать.

Ее глаза широко раскрылись от радости.

- Ах, Бенедикт, это просто чудесно! Я всегда говорила...

Он, кивая, смотрел на нее. Они явно хорошо понимали друг друга. Я почувствовала себя лишней, словно вдруг осознала, что у мамы есть область жизни, в которую меня не допускают.

- Да, ты говорила, - подхватил он. - Что ж, теперь это стало реальностью.

- Расскажите нам последние новости, Бенедикт, - попросила Морвенна, мать Патрика.

- Здесь нет никаких секретов, - ответил он. - Я собираюсь бороться за место кандидата от Мэйнорли.

- Ваш старый избирательный округ! - воскликнул Джастин.

Бенедикт кивнул. Он смотрел прямо на мою мать, и я, прекрасно знавшая ее, ощутила приступ тревоги.

- Все складывается очень удачно, - сказал Бенедикт. - Неожиданно умер Том Доллис. Бедняга, ведь он был еще так молод. Сердечный приступ. Он пробыл в палате общин совсем недолго. Это значит, что вскоре будут дополнительные выборы.

- Разве там не цитадель консерваторов? - спросил Джастин.

Бенедикт согласно кивнул:

- Так было многие годы, но чаша весов однажды уже чуть не склонилась в другую сторону... - Еще один взгляд в сторону моей мамы. - Если меня выдвинут, - продолжил он, - нам придется постараться, чтобы этот мандат вновь не сменил владельца.

Нам? Он, кажется, имел в виду и ее. Она приподняла свою чашку с чаем.

- Поскольку под рукой нет ничего покрепче, я пью этот чай за твой успех, - сказала она.

- Напиток не играет роли, - произнес Бенедикт. - Главное - это пожелание.

- Должна сказать, звучит все это соблазнительно.

Они вновь обменялись улыбками.

- Вот и мне так кажется, - сказал он. - Я был в тебе уверен.

В разговор вмешалась Морвенна:

- Я знаю, что вы страстный сторонник мистера Глад стона.

- Дорогая Морвенна, он величайший политик нашего столетия.

- А как же Пиль? А Пальмерстон? - спросил Джастин Картрайт.

Бенедикт пренебрежительно махнул рукой.

- Говорят также, что мистер Дизраэли - блестящий государственный деятель, - добавила Морвенна.

- Этот выскочка! Вся его карьера держится на лести королеве.

- Ну-ну! - сказал Джастин. - Неужели дело этим и ограничивается? Этот человек гениален.

- Разве что в искусстве саморекламы.

- Но он стал премьер-министром.

- Ну да, на месяц-другой...

Моя мать рассмеялась:

- Я чувствую, что сейчас мы окончательно утонем во внутренней политике. Когда состоятся дополнительные выборы, Бенедикт?

- В декабре.

- Им придется быстро принимать решение.

- Да, времени на подготовку мало. Тем не менее, я успею подготовиться.

Ни я, ни Патрик не могли ни словечка вставить в этот разговор. Интересно, чувствовал ли он то же самое, что и я? О нашем присутствии совершенно позабыли. Обычно после долгой разлуки родители желали выслушать все мельчайшие подробности: каковы наши успехи в верховой езде, научились ли мы брать барьер, чем занимались бабушки с дедушками, какая стояла погода и тому подобное.

А теперь они были увлечены разговором о реформаторских планах мистера Гладстона в отношении Ирландии. И, конечно, Бенедикт Лэнсдон знал об этом все. Он выступал с речью, а остальные составляли его аудиторию. Мы узнали о том, что мистер Гладстон озабочен состоянием дел в Ирландии и растущими раздорами в этой стране и что он убежден: решение вопроса - в самоуправлении.

Вот так, по нашему с Патриком мнению, Бенедикт Лэнсдон испортил наше возвращение домой.

***

С тех пор этот человек занял господствующее положение в нашей жизни. Он стал постоянным гостем в нашем доме. Когда мы с мамой выходили на прогулку в парк, он часто присоединялся к нам. Они разговаривали друг с другом и, казалось, совсем забывали о моем присутствии, хотя время от времени Бенедикт обращался ко мне. Он интересовался моими успехами в верховой, езде и говорил, что неплохо нам будет как-нибудь проехаться всем вместе.