Виктория Холт - Слезы печали

- Конечно, волнует, - ответила я, - ведь я собираюсь стать твоей сестрой, Карлотта.

- И ты знаешь причину?

- Да.

- Чарльз уехал. Оказывается, он не любил меня.

- Возможно, и любил, но его сбили с толку.

- Ну зачем она приехала сюда?

- Ее привезла я. Если бы я знала...

- Впрочем, это ничего не изменило бы. Раз он так легко дал.., сбить себя с толку, то из него не получилось бы хорошего мужа, как ты думаешь?

- Я думаю, он вернется.

- И ты полагаешь, что я его прощу?

- Это зависит от того, насколько сильна твоя любовь. Если ты любишь его достаточно сильно для того, чтобы решиться на это... - я взглянула на парапет, - возможно, твоей любви хватит и на то, чтобы простить его.

- Ты ничего не понимаешь, - ответила Карлотта.

- Давай уйдем отсюда куда-нибудь, туда, где можно будет поговорить.

- О чем нам говорить?

- Зачастую очень помогают разговоры ни о чем. Ах, Карлотта, потом все это уже не будет казаться тебе таким ужасным. Я в этом уверена.

Она покачала головой, а я осторожно взяла ее за руку, готовая к тому, что она оттолкнет меня. Но Карлотта приняла этот дружеский жест, как будто он ее немного успокоил. Она стояла неподвижно, и взгляд ее был полон страдания.

- Чарльз был первым, кто стал за мной ухаживать, - призналась она. - Я решила, что он меня любит. Но.., как только появилась она...

- В Харриет есть что-то такое, - объяснила я. - Я бы сказала, она привлекает многих мужчин.., на время.

- Что ты о ней знаешь?

- Пожалуйста, давай уйдем отсюда. Пойдем куда-нибудь и поговорим.

- Тогда ко мне в комнату, - предложила она.

Меня охватила волна возбуждения. Я понимала, что пришла как раз вовремя, чтобы предотвратить трагедию. Я испытывала чувство триумфа и была уверена в том, что смогу уговорить ее, переубедить, отвратить от этого ужасного намерения, которое она едва не исполнила.

Карлотта провела меня в свою спальню. Комната была меньше, чем та, которую мы делили с Харриет. Здесь еще оставались следы былого великолепия, хотя, как и во всем замке, явно проступали и признаки упадка.

Усевшись, она беспомощно взглянула на меня и сказала:

- Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшей.

- Конечно же, нет.

Действительно, а что бы делала я, узнав, что Эдвин любит другую?

- Но это ведь слабость, да? Почувствовать жизнь такой невыносимой, что хочется с нею расстаться?

- В подобные минуты следует думать о тех, кто остается, - посоветовала я. - Подумай, как это подействовало бы на твою мать, на Эдвина.., и на Чарльза. Он никогда не простил бы себя.

- Ты права, - согласилась она. - Это эгоистично, поскольку существуют люди, которые будут страдать. Мне кажется, это чем-то сродни мести. Человек так обижен, что готов причинить боль и другим.., или, во всяком случае, его не волнует, что он может обидеть их.

- Я уверена, что, взвесив все обстоятельства, ты не решилась бы на такой поступок. Ты действовала под влиянием минутного порыва.

- Если бы не ты, сейчас я лежала бы внизу, на камнях, мертвая. Я содрогнулась.

- Вероятно, мне следует поблагодарить тебя за это. Я должна чувствовать благодарность, но не уверена в том, что чувствую ее.

- Я и не жду от тебя благодарности. Я всего лишь хочу, чтобы это не повторилось. Если у тебя опять появится подобное побуждение, остановись и подумай...

- ..что это принесет другим.

- Да, - сказала я, - именно так.

- Я не хочу жить, Арабелла, - сказала Карлотта. - Тебе этого не понять. Ты веселая, хорошенькая, люди тебя любят. Я - другая. Я всегда ощущала свою непривлекательность.

- Но это чепуха. Это все потому, что ты уходишь в себя и не пытаешься подружиться с людьми.

- А ведь Эдвин такой красивый, правда? Я это заметила еще в детстве. Люди всегда обращали внимание на Эдвина. Родители и наши няни уделяли ему больше внимания. Взгляни на мои волосы.., прямые, как солома. Одна из нянек пыталась завивать их. Но уже через полчаса, освобожденные от папильоток, они выглядели так, будто я никогда не терпела этого неудобства. Как я ненавидела папильотки! В некотором роде их можно считать знаком судьбы. Никакие силы в мире не способны сделать меня красивой.

- Красота не зависит от папильоток. Она идет изнутри человека.

- Ты говоришь, прямо, как священник.

- Ах, Карлотта, мне кажется, что ты сама выстроила вокруг себя стену. Ты всерьез уверовала в свою непривлекательность и убеждаешь в ней всех окружающих. С такими вещами нельзя шутить. Люди могут в это поверить.

- И, похоже, как раз в этом я и преуспела, поскольку они поверили.